Храм фараона

— Там лежит она, Нефертари, самая дорогая для меня на свете. Если ты можешь спасти корову, тогда послужи Хатор и спаси царицу, и вся страна Кеми будет лежать у твоих ног.

Мужчина опустился на колени перед кроватью и осторожно пощупал усталый живот царицы. Рамзес взял руку Нефертари и проговорил:

— Только спокойно, любимая, этот лекарь спасет тебя. Не волнуйся, его заслуги в повивальном искусстве широко известны. Будь храбра и терпелива, ты не должна умереть, он найдет решение.

Нефертари попыталась улыбнуться, но ямочки у нее на щеках появились только на секунду, а потом она снова закрыла глаза, и ее побледневшее уже отмеченное смертью лицо тронуло Рамзеса так болезненно, что он должен был отвернуться, чтобы не показать слез.

Интеф, так звали ветеринара, не торопился. Он нажимал то тут, то там, иногда так сильно, что по восковому лицу Нефертари пробегала дрожь боли. Наконец он распрямился и отошел с Рамзесом в угол.

— Твое величество, — сказал он шепотом. — Здесь все не иначе, чем у некоторых животных. Дитя лежит поперек и закрывает выход. В таких случаях я беру маленький острый нож, просовываю его внутрь, разрезаю дитя на куски и вынимаю его. Если мы сделаем то же самое, мы спасем царицу.

Рамзес отпрянул:

— Ты имеешь в виду… ты хочешь… Ты хочешь разрезать отпрыска Амона-Ра?! Я не могу… это…

— Богоподобный, царица должна остаться в живых или нет? Если она должна отправиться вместе с ребенком к Озирису, тогда отпусти меня с миром. Если ты хочешь сохранить ей жизнь, тогда не медли.

— Детей у меня хватает, Интеф. Спасай царицу!

— Хорошо, тогда вели принести вино, настоянное на лечебных травах, тарелку с прокипяченным маслом, раствор додаима и свежие льняные платки.

Все необходимое в спешке принесли. Интеф окунул руки в вино, настоянное на лечебных травах и старательно вытер их. Тем временем лекарь царицы влил ей в рот напиток из додаима, заставивший ее потерять сознание. Интеф подождал полчаса и вынул из кожаной сумочки маленький острый нож.

— Крепко держите царицу, — приказал он. Затем прикрыл ее тело, обмакнул руку в масло, сжал ее и аккуратно проник в ее тело.

Рамзес сжимал правую руку Нефертари и думал, что нож вонзается в его собственное тело. Интеф, однако, не смущаясь, делал свое дело. Его искусная узкая рука нащупала лежавшего поперек ребенка и делала то, к чему привыкла, имея дело с коровами и овцами.

Нефертари, лишь наполовину усыпленная, стонала и изворачивалась, но Рамзес и врач держали ее крепко, пока Интеф кусочек за кусочком доставал тело нерожденного ребенка.

— Это была бы принцесса, — сообщил он, пока мыл окровавленную руку в миске.

— А царица выживет? — спросил Рамзес.

— Если разрушительница Сехмет не решит иначе, то твоя супруга, Богоподобный, через десять-двенадцать дней снова будет сидеть с тобой на троне.

Рамзес обнял ветеринара с такой силой, что тщедушный человек застонал.

— Я никогда тебе этого не забуду, Интеф. С сегодняшнего дня тебя занесут в золотой список наследных вельмож, и ты получишь поместье. Я выполню любое твое желание, моя дверь всегда открыта для тебя.

Интеф поклонился и сказал:

— Да будешь ты жив, здрав и могуч, Гор, любимец Маат, великий властью и прекрасный годами. Да родит Великая Царская Супруга тебе еще детей к радости твоей и всей страны. За твои дары я от всей души благодарен тебе, только я хотел бы попросить тебя сделать вельможей более достойного мужа. Видишь ли, я хотел бы и дальше заниматься своей профессией, и было бы странно, если бы знатный человек ставил клизму больной корове.

Вспыливший было Рамзес представил наследного вельможу с клизмой в руках, всего в жидком навозе и помимо воли рассмеялся:

— Ты прав, Интеф, для тебя бы это действительно ничего не значило. Но знай: я в любое время выполню одно твое желание. А проще того, я назначу тебя главным царским ветеринаром, в этой должности ты и дальше сможешь ставить клизмы.

Интеф просиял:

— С таким титулом я потребую от богатых владельцев поместий двойное вознаграждение.

Рамзес отпустил Интефа и вернулся к Нефертари. Лекарь, бодрствовавший у ее постели, приложил палец ко рту. На цыпочках Рамзес подошел ближе и посмотрел на спящую жену.

— Позови меня, когда царица проснется, — прошептал он лекарю.

Хотя Интеф спас царице жизнь, его прогноз о быстром выздоровлении не оправдался. Несколько дней Нефертари боролась с тяжелой лихорадкой. Она так сильно похудела, что Рамзес ее едва узнал. Круглое лицо опало, скулы резко выступили, а веселые ямочки на щеках были больше не видны, даже если она, что было крайне редко, пыталась устало улыбнуться.

Лекари прописали ей усиленное питание, но царицу тошнило от еды, и Рамзес, заботясь о ней, сам старался давать ей ложечку за ложечкой яичного супа со сливками. Как только лихорадка прекратилась, детям разрешили ее посетить, потому что это, по мнению лекаря, способствовало ее быстрейшему выздоровлению. Тем временем Пиай по желанию царя изготовил три различные модели Малого храма, посвященного Хатор и Нефертари, которые Рамзес приказал принести к ложу больной.