Храм фараона

Когда все собрались в громадном шатре, звуки фанфар возвестили о появлении Благого Бога, который вступил в их круг, сопровождаемый обеими супругами. Так как это был семейный праздник, Рамзес отказался от полного царского облачения. На обеих супругах были роскошные, украшенные золотом и драгоценными камнями парики, но каждая избегала смотреть на другую, словно та была пустое место. Как всегда Рамзес не замечал чувств своих жен. Он считал эту массовую свадьбу блестящим изобретением, она соответствовала его склонности к гигантскому, никогда до того не происходившему. Итак, Благой Бог был в превосходном настроении и с улыбкой оглядывал присутствующих.

В передней части палатки для него был поставлен трон. Рамзес занял место в искусно вырезанном из дерева кресле. Рядом с ним сели обе царицы, перед ним — только что поженившаяся пара, позади — принцы и принцессы.

На этом торжественном празднике принцесса Мерит присутствовала вместе со своим супругом Сети. Три месяца назад она родила девочку, свое возлюбленное сокровище.

Приветливый, как никогда, фараон общался со своими родственниками, из которых он близко знал немногих. Во время перемены блюд он вспомнил Монту и кивком подозвал главного советника.

— Парахотеп, мой дорогой, ты нашел Монту?

— Само собой разумеется, Богоподобный. Это было непросто, но сейчас он сидит вон там, посреди принцев. — Визирь указал в определенном направлении.

Рамзес зевнул:

— У меня больше нет желания общаться с многочисленными родственниками, у которых рот не закрывается. Вели позвать его.

Монту с загоревшим под палящим солнцем и обветренным лицом появился перед отцом, небрежно поклонился и без робости посмотрел прямо в глаза фараону, с некоторым налетом дерзости, как показалось Парахотепу. Рамзес, однако, ничего не заметил, потому что он и представить себе не мог, что какой-либо человек может без благоговения взглянуть на Благого Бога.

То, что главный советник посчитал дерзостью, было, конечно, прикрытием подозрительной напряженности, которая свойственна большинству жителей пустыни и, конечно воинам ниу.

— Садись!

Монту опустился на скамейку, в то время как Рамзес про себя удивлялся, что у него родился такой сын. Неужели он, сын Солнца, был участником создания этого коренастого существа с чуть искривленными ногами наездника, этого лица с ястребиным носом и низким лбом? Конечному него имелась целая куча детей, которые едва ли на него походили. Вероятно, Монту пошел в свою мать, необузданную дочь пустыни.

— Мне доложили о смелости и находчивости, которые отличают тебя как предводителя воинов ниу. Я хотел бы, чтобы у меня было больше подобных сыновей…

Рамзес с любопытством посмотрел на этого странного сына, желая ободрить его и подвигнуть к какому-либо высказыванию. Монту подумал немного и сказал:

— Может быть, эти доклады немного преувеличивают мои способности. Однако ниу, не обладающий определенной долей мужества и хитрости, вряд ли сможет долго прожить. Разбойники в пустыне и шазу в большинстве случаев также обладают подобными свойствами. Здесь уж кто кого…

Рамзес улыбнулся:

— Хорошо сказано, сын мой. Ты сам доказательство того, что в живых остается более смелый и хитрый. Сколько человек ты убил?

Монту снова подумал.

— Собственной рукой, в поединке, вероятно, десятка два, может, больше. Чья стрела принесла смерть разбойнику, часто остается неизвестным. Многие раненые позже умирают, других мертвыми забирают их же товарищи… Вероятно, можно добавить еще десятка полтора.

— Хорошо, оставим это. Я велел позвать тебя сюда, потому что подготавливаю кое-что, что нельзя предпринять без смелых и ловких мужчин. Ты слышал когда-либо об острове Кефтиу?

— Нет, — ответил Монту. — А где он?

— Далеко на севере Зеленого моря. Это очень большой остров, целое государство. Несколько десятилетий назад оттуда приходили товары и дань, но внезапно связь с ним была прервана. Речь об очень важных для нас товарах: меди, бронзе, дереве, специях, древесной смоле и некотором другом, что нам очень нужно. Я хотел бы послать людей за море, чтобы выяснить, что там случилось. Ты должен будешь возглавить это посольство в ранге царского посла. Мы велим разыскать среди наших наемников тех, кто знает тамошний язык и чьи предки происходили с Кефтиу. Я хотел бы, чтобы торговля с этим островным царством была снова восстановлена.

Последнее прозвучало как приказ и не допускало возражений.

— Сколько длится путешествие по морю?

— В зависимости от ветров десять или двадцать дней.

— Но я никогда не был в море, Богоподобный. Я за всю свою жизнь еще не разу не плавал на корабле, за исключением парома через Нил. Я человек пустыни и с трудом верю в то, что смогу быть полезен тебе на воде.