Храм Фортуны II

— Ты хотел спросить, какова будет работа? — протянул Тиберий. — Сейчас узнаешь. Так вот, Валерий Сабин, в самое ближайшее время я направляю нового прокуратора в Иудею. Пора сменить Вентидия Руфа, который ух очень там засиделся. Надеюсь, ты знаешь, где находится Иудея, трибун?

— Примерно, — ответил Сабин. — Но я никогда там не был, только в Египте один раз.

— Знаю, — перебил его Тиберий. — Ничего, это можно поправить. Так вот с новым прокуратором — его зовут Валерий Грат, он достойный человек и хороший администратор — поедет и Марк Светоний Паулин. В качестве моего специального комиссара по национальному вопросу. Там, в Палестине, постоянно возникают какие-то конфликты между иудеями и греками, так что время от времени приходится заниматься их спорами.

Тиберий замолчал, глядя в глаза Сабину. Тому не понравилась эта театральная пауза.

«Что ж, — подумал он, — я не придворный, а солдат, в конце концов. И люблю говорить ясно, без недомолвок».

— То, что ты сказал, достойный цезарь, — произнес он, — имеет отношение ко мне?

— Имеет, — кивнул Тиберий. — Прямое. Я бы хотел, чтобы ты тоже поехал в Иудею. В качестве помощника Марка Светония. Это и есть моя просьба, которую ты обещал выполнить. Ведь я выполнил твою, не так ли? Тот преступник уже на свободе?

— Да, — ответил Сабин. — И благодарю тебя еще раз, достойный Тиберий. Что ж, я согласен поехать в Палестину, но еще надо узнать, что мне предстоит там делать. Ведь ты сказал...

— Я помню, что я сказал, — перебил его цезарь. — Сейчас ты все поймешь. Только одно условие. Ты действительно можешь сейчас отказаться, и обещаю тебе, что тот человек не будет снова арестован. Но ты должен поклясться всеми Богами, что ни одно слово, из услышанного тобой здесь, не достигнет чужих ушей. Это — строгая государственная тайна.

«Везет мне на государственные тайны в последнее время, — подумал Сабин. — Что ж, может, на сей раз все сложится удачнее».

Он не колебался. Если хочешь чего-то достичь в жизни — надо смело бросать вызов судьбе и идти на риск. Он уже давно понял, что тихая жизнь с книжкой в руке не для него.

— Я согласен, — повторил трибун. — Клянусь молчать, даже если откажусь от твоего предложения, достойнейший.

Но он знал, что уже не откажется.

— Помни об этом, — погрозил ему Тиберий согнутым пальцем. — Если ты нарушишь клятву, кара Богов тебя настигнет. Уж я об этом позабочусь, будь уверен.

Сабин промолчал.

В этот момент дверь открылась и в комнату вошел еще один человек. Он двигался с трудом, волоча ноги и опираясь на палку с резным набалдашником. Это был старик лет восьмидесяти, сгорбленный и седой. Его слезящиеся глаза на изрезанном морщинами желтом лице казались потухшими и безжизненными. Голова мелко тряслась на жилистой шее.

Раб закрыл за ним дверь, и Тиберий первый поднялся навстречу новоприбывшему, протянув к нему руки.

— Приветствую тебя, Публий, — сказал он. — Проходи, садись. Мы ждем тебя. Как твое здоровье?

— Хвала Богам, пока еще жив, — ответил старик на удивление молодым голосом, дополз до кресла со спинкой из слоновой кости и тяжело опустился в него.

— Жарко сегодня, — сказал он, вытирая ладонью пот со лба.

— Освежись, вот вино, — предложил Тиберий.

Сабин с удивлением смотрел на странного старика. Кто он такой? Почему сам цезарь так его обхаживает?

Словно прочтя его мысли, Тиберий сказал:

— Перед вами сидит Публий Сульпиций Квириний, консуляр, старый соратник и друг Божественного Августа и мой тоже. Это очень достойный человек.

«Что случилось? — подумал Сабин. — Тиберий похвалил вот уже двоих за какие-нибудь десять минут. Наверное, этим он исчерпал весь свой запас похвал на ближайшие пять лет».

Публий Квириний поднял голову и вдруг глаза его, казавшиеся навсегда потухшими, живо сверкнули.

— Это и есть твои избранники, Тиберий? — спросил он. — Что ж, смотрятся неплохо. Настоящие квириты. Я уж думал, таких больше не осталось на этом свете.

— Еще немного есть, Публий, — улыбнулся цезарь, — Ну, не будем терять времени. Мне не обязательно здесь присутствовать, так что мы с Фрасиллом отправимся в библиотеку, а вы побеседуете. Потом я вернусь и обсудим детали. Паулину уже кое-что известно. А ты, трибун, слушай внимательно. Ты ведь уже заинтригован, не так ли?

— Да, — согласился Сабин.

— И ты конечно догадался, что в Иудее вам вовсе не придется разрешать национальные споры? Что это только прикрытие?

— Догадался, — ответил Сабин. — И очень хочу...

— Молодец, — похвалил его Тиберий. — Значит, я выбрал правильного человека. Пойдем, Фрасилл.

И он двинулся к выходу.

— Но что нам предстоит делать в действительности? — вырвалось у Сабина, который так и не привык к светским обычаям и дворцовому этикету.

Тиберий остановился и медленно обернулся. Фрасилл уже вышел из комнаты, его шаги звучали в коридоре.

— Прости, цезарь... — пробормотал Сабин.

Тиберий вытянул вперед шею, его колючие глаза уперлись в трибуна, который с трудом выдержал этот взгляд.

— В действительности, — громким шепотом сказал цезарь, — вам предстоит найти сокровища царицы Клеопатры.

Глава XIV Рассказ Квириния