Храм Фортуны II

— Кто на тебя напал? — допытывался римлянин. — Отвечай. Я — трибун Валерий Сабин и пришел сюда по приказу легата Паулина. Помнишь, вы договаривались о встрече?

— Да... — снова шепнул старик. — Он обещал мне деньги, много денег... И римское гражданство для внука... Я согласился...

— Вот деньги, — Сабин положил ладонь на кожаный мешочек с золотом, который ему ранее вручил Паулин. — А вот и документ о гражданстве. Говори, что ты знаешь о сокровищах Ирода?

— Я знаю... — прохрипел старик и вдруг его лицо исказила дикая гримаса, а пальцы рук конвульсивно сжались в кулаки. — Я... видел... давно...

Его речь сделалась совершенно бессвязной. Видно было, что минуты Соррентия сочтены. Сабин резко встряхнул его.

— Говори! Ну, говори!

— Масада... — чуть шевельнулись пепельно-серые губы старого гладиатора. Масада...

— Что? — трибун наклонился к самому его лицу. — Я не понял тебя. Повтори! Что такое Масада?

— Он уже мертв, господин, — спокойно сказал Феликс. — Поздно.

Сабин поднялся на ноги и со злостью стукнул кулаком по стене.

— Проклятие, нас опередили! Кто-то очень неплохо осведомлен о наших действиях, несмотря на всю секретность.

— Не пора ли нам уходить, господин? — осторожно спросил сицилиец. — А то, неровен час, вернутся те ребята, которые так поспешно отсюда удрали, да приведут с собой товарищей. Или нагрянут вчерашние разбойнички...

— Да, ты прав, — согласился Сабин. — Ладно, давай быстро обыщем дом и уходим.

Но поиски ничего не дали. Сабин рассчитывал найти какую-нибудь карту, старый документ, однако не обнаружил ничего, кроме мешочка с пшеницей, спрятанного под полом. Видимо, это и было самое главное сокровище старика и его внука.

Римлянин и Феликс осторожно вышли из дома и — оглядываясь по сторонам — двинулись в темноту. До рассвета еще оставалось два часа и им следовало где-то переждать, прежде чем идти к Эмесским воротам на встречу с Марком Светонием Паулином.

А за несколько часов до того, как Сабин и Феликс подверглись нападению неизвестных в домике старого Соррентия, молодой офицер из штаба проконсула Африки Фурия Камилла Децим Варон подъезжал к Селевкии.

Было еще достаточно светло, хотя сумерки — быстрые тяжелые южные сумерки — уже начинали сгущаться.

Ему оставалось проехать всего какую-то милю, а там начнется город, который называли морскими воротами Антиохии. Там он передаст письма Паулина капитану «Минервы», цезарской галеры, и займет каюту на судне, А утром они. выйдут в плавание и возьмут курс на Рим.

«О, боги, — я уже два года не был в Риме, — подумал юный Варон. — Как хочется увидеть отца и мать, братьев и милую сестричку. И Энию, конечно... Она ведь ждет меня».

Офицер замечтался, прикрыв глаза. На его губах появилась добрая мальчишеская улыбка, а в воображении прокручивались картины уже скорой встречи с дорогими его сердцу людьми.

Чтобы добраться до Селевкии, Варон воспользовался легкой двуколкой, которую без труда нанял возле Портовых ворот Антиохии. Правда, к повозке прилагался еще и кучер — щуплый жилистый смуглокожий старичок — что влекло за собой дополнительные расходы, но Варону и не хотелось править самому, а поэтому он не очень расстроился и предоставил своему вознице заботу о паре резвых фригийских мулов.

Животные с удовольствием скакали по дороге, выбивая копытами пыль из известняковых плит; поскольку было уже поздно, людей им по пути встретилось немного. Лишь какой-то торговец, везущий в столицу телегу с овощами, да караван одного из местных богачей — несколько изукрашенных повозок и конный эскорт. Видимо, тот возвращался из гостей или загородной прогулки до побережью.

Со стороны Антиохии их вообще никто не нагнал. И это понятно — солидные горожане не любили путешествовать по ночам и рисковать налететь на бандитов. Лишь крайняя необходимость могла заставить их двинуться в путь с приближением сумерек.

«Ну, что ж, — вздохнул Варон, — а мы, солдаты — дело другое. Есть приказ — значит, скачи вперед в любое время суток. И не так уж это страшно. Тем более — чем скорее я доберусь до судна, тем скорее снова увижу Рим и моих близких».

Он вновь прикрыл глаза, но тут вдруг кучер резко натянул вожжи и повозка замедлила ход. Мулы недовольно затрясли мордами и принялись стучать копытами.

— Солдаты, господин, — испуганно сказал возница, поворачивая свое сморщенное личико к Варону.

Тот поднял голову.

Действительно, в паре десятков шагов от них стояли несколько солдат в римской форме, с офицером во главе. Немного поодаль слуга держал покрытых попонами лошадей.

— Чего ты перепугался? — улыбнулся Варон. — Это римляне, солдаты наместника, а не бандиты. Поезжай вперед, я хочу их поприветствовать.

Повозка вновь тронулась с места, кучер сгорбился на козлах, а Варон с приветливой улыбкой махнул легионерам рукой. К его удивлению, ему никто не ответил. Лица солдат были хмурыми и напряженными.

— Привет вам, доблестный трибун, — обратился юный Децим к офицеру, когда они подъехали уже совсем близко. — Рад видеть соотечественников на этой пустынной дороге. Мое имя — Децим Варон, я еду в Селевкию. А вы что тут делаете?