Храм Фортуны

Через несколько шагов он наткнулся на неподвижное тело. Сабин опустился на колено и пощупал шею. Пульса нет. Это был молодой парень с выступавшим вперед квадратным подбородком и длинной сильной шеей. Именно шея была разрублена ударом острого оружия. Тело буквально плавало в луже крови. В руке человек сжимал боевой меч легионера.

Чуть дальше лежал еще один труп. Распахнувшийся длинный темный плащ полностью накрыл его. Сабин отбросил ткань. Мужчина был убит ударом под сердце. Крови вытекло немного. Трибун повернул его голову и внимательно посмотрел на бледное лицо, лицо человека, привыкшего, что за него думает кто-то другой, и приученного повиноваться приказам. Он сразу узнал одного из тех троих, которые заходили в трактир Квинта Аррунция выпить вина.

Что-то здесь было не так. На бандитов с большой дороги те люди уж никак не походили.

Невдалеке фыркнула лошадь. Сабин прошел, еще немного и поймал за повод красивого серого коня с мешком у седла. Откуда-то из темноты на фырканье ответило приглушенным ржанием еще одно животное.

Трибун потянул лошадь за собой и вернулся к месту, где Корникс заканчивал перевязывать раненого. Мужчина лежал с закрытыми глазами, его лицо сильно побледнело; время от времени он вздрагивал.

— Ну, как? — спросил Сабин.

— Не знаю, — пожал плечами галл и покосился на лежавшего. Потом добавил шепотом: — Вряд ли выживет, я думаю.

— А ты меньше думай.

Сабин присел рядом и тронул мужчину за плечо. Тот открыл полные боли плаза.

— Мы отвезем тебя в деревню, в гостиницу. Там найдем врача.

Раненый скрипнул зубами.

— Мне надо ехать дальше, — упрямо повторил он.

Сабин пожал плечами и встал.

— Ну, как хочешь. Далеко ты не уедешь. Лучше подумай. Ты римлянин?

Тот утвердительно шевельнул веками. А потом вдруг судорожным движением приподнял голову.

— Эй, прикажи своему рабу отойти. Я должен тебе сказать...

— Я не раб, — обиделся Корникс.

— Отойди, — бросил ему Сабин, снова опускаясь на колено возле раненого. — Там дальше ходит еще лошадь. Поймай ее.

Корникс укоризненно покачал головой и растаял во тьме.

— Слушаю тебя. — Трибун осмотрел перевязку — ткань задерживала кровь, но все равно темные пятна быстро расползались по белому полотну.

— Кто ты? — спросил мужчина прерывисто. — Мне надо знать. Это дело государственной важности.

— Я — Гай Валерий Сабин, трибун Первого Италийского легиона..

— Хорошо. — Мужчина облизал пересохшие губы. — Хорошо. Надеюсь, ты честный солдат и верен присяге.

— А что тебе еще остается? — с некоторым вызовом ответил Сабин. — Только надеяться.

— Меня зовут Кассий Херея, я трибун Пятого легиона Алода. — Мужчина не обратил внимания на язвительную реплику Сабина.

— Я сразу подумал, что ты офицер, — заметил тот.

— Да. Сейчас я служу при штабе Германика, командующего Рейнской армией.

— Ого, — сказал Сабин с уважением. — Хорошее место. Я знаю Германика. Мой легион воевал под его началом три года назад, когда он перешел Рейн и разделал варваров у Гравинариума.

— Я тоже был в том походе.

Мужчина слабо улыбнулся, вспоминая.

— А, мой отец служил у его отца, когда они дошли до Визургиса, — продолжал Сабин.

— Ну, значит, на тебя можно положиться, — облегченно вздохнул трибун Кассий Херея. — Если кто был в боях с Германиком или его отцом, то...

— Это еще ничего не значит, — опомнился Сабин. — Говори дальше. Я слушаю.

— А ты, похоже, серьезный парень.

Кассий Херея опять слабо улыбнулся, но тут же его лицо сделалось строгим и скорбным.

— Так вот, — глухо произнес он, — заклинаю тебя памятью твоего отца, твоим долгом и честью. Ты должен мне помочь.

— Должен я только ростовщику в Лугдуне, — заметил Сабин мрачно. — Чего ты, все-таки, от меня хочешь?

Послышался топот копыт, и появился Корникс с лошадью. Он предусмотрительно задержался в нескольких футах от обоих трибунов.

— Я хочу от тебя... — Кассий Херея бросил взгляд на галла и продолжал, напряженно шевеля губами, — чтобы ты сделал то, что не удалось мне.

— А именно?

— Германик отправил меня в Рим с поручением. Я должен был передать его письмо Августу. Последнее время он стал замечать, что его официальную почту задерживают и досматривают, видимо, по приказу...

Трибун умолк.

— Послушай. — Сабин огляделся по сторонам. — Я солдат, и меня меньше всего интересуют дворцовые интриги. Ты не смог доставить письмо командующего Рейнской армией его деду, цезарю Августу? Ладно, я все равно еду в Рим. Давай, я тебя выручу.

Мужчина с трудом пошевелил головой.

— Письма уже нет, — со злостью сказал он. — Люди, которые напали на меня, забрали его. Оно для них имеет огромное значение.

— Тогда чем я могу тебе помочь?

Сабин начал опасаться, не бредит ли раненый.

— Их уже вряд ли догонишь. Все, что я в состоянии сделать, это передать тебя врачу и уведомить местные власти. Тогда есть шанс, что их схватят где-нибудь по дороге.

— Как же, схватят. — Мужчина глухо выругался. — Да они сами кого угодно схватят. С цезарской-то печатью на руках...

— С цезарской печатью? — Сабину эта история нравилась все меньше и меньше. — Но если они действуют от имени цезаря, то на что ты меня подбиваешь? На государственную измену?