Храм и ложа. От тамплиеров до масонов

Обнародованная Декларация о независимости поначалу казалась экзотическим жестом и совершенно безнадежным предприятием. И действительно, положение колонистов в этот момент было незавидным, а вскоре ухудшилось еще больше. В марте Хоу занял Бостон, а 22 августа Нью-Йорк. В бруклинском сражении (иногда его называют битвой на Лонг-Айленде) его потери составили 65 человек убитыми и 255 ранеными, в то время как потери противника доходили до 2000 человек. Однако он не стал преследовать разбитую армию колонистов и позволил ее остаткам спастись бегством. В последовавшей за этим военной кампании Хоу проявил точно такую же апатию. Так, например, на Гарлемских высотах – там, где теперь расположен Колумбийский университет – он тянул время на протяжении четырех недель, прежде чем приказал атаковать позиции колонистов. После взятия форта Вашингтон гессенские подразделения начали штыками убивать колонистов, и Хоу в гневе обрушился на немецких наемников.

Но даже джентльменское поведение Хоу не смогло спасти армию колонистов от поражения. Вынужденный оставить Бруклин, Вашигтон отступил на Манхэттен, но затем ушел и оттуда, и 15 сентября Хоу занял Нью-Йорк. Последующие столкновения заставили Вашингтона отступать через Нью-Джерси и Делавэр в Пенсильванию. К этому моменту численность армии колонистов упала с 13 тысяч человек до 3 тысяч. Только у форта Ли они лишились 140 пушек. И вновь Хоу проявил странную нерешительность, продолжая медлить и терять время, что позволило разбитому противнику спастись бегством. Показательно, что весь следующий год – год наиболее серьезных поражений Вашингтона – наступал именно он, а не Хоу. Не Хоу лекал встречи с ним, а он с Хоу. Когда столкновение становилось неизбежным, Хоу реагировал довольно странно – почти как человек, во сне отмахивающийся от мухи и снова погружающийся в сон.

26 декабря 1776 года Вашингтон совершил свой знаменитый рейд, форсировав Делавэр и неожиданно напав на отряд гессенских наемников в Трентоне. Избежав столкновения с главными британскими силами, которыми командовал Корнуоллис, 3 января 1777 года он одержал свою вторую победу, разбив в Принстоне уступавший ему по численности контингент противника. Однако Хоу никак не отреагировал, и его армия, более многочисленная и лучше вооруженная, просто оставила Нью-Джерси и передислоцировалась в Пенсильванию. 11 сентября он отбил атаку Вашингтона под Брэндиуайном. И опять Хоу не стал преследовать противника, а вместо этого занял Филадельфию – откуда поспешно бежал конгресс – и расположился там на зимние квартиры. Три недели спустя, 4 октября, Вашингтон предпринял новую атаку, на этот раз в Джермантауне. Хоу вновь отбил атаку колонистов, на этот раз нанеся им тяжелый урон. Континентальная армия колонистов страдала от болезней, дезертирства, низкого морального духа и плохого снабжения, и Вашингтон стал на зимние квартиры в Вэлли-Фордж. С благородством истинного джентльмена Хоу оставил его в покое, позволив зализать раны и восстановить разбитую армию.

В этом процессе восстановления Континентальной армии большую роль сыграли масоны. Соблазненные идеями, пропагандировать которые помогали масоны, многие профессиональные военные пересекали Атлантику и присоединялись к колонистам. Среди них был, к примеру прусский ветеран барон Фридрих фон Стубен, которого привлекли на свою сторону Франклин и Дин, и который стал у Вашингтона инструктором по строевой подготовке. Принеся с собой дисциплину и профессионализм армии Фридриха Великого, Стубен практически единолично превратил отряды неопытных добровольцев в боеспособные вооруженные силы. Среди добровольцев из Европы был также француз Иоганн де Кальб, еще один ветеран войн в Европе, ставший одним из самых компетентных и надежных подчиненных Вашингтона. Среди них был беззаветно преданный делу свободы поляк Казимир Пуласки, которому было суждено умереть от ран, полученных при осаде Саванны, а также другой уроженец Польши, Тадеуш Костюшко, построивший сложные фортификационные сооружения Уэст-Пойнта и ставший ведущим военным строителем и инженером армии колонистов. И наконец, среди них был маркиз де Лафайет, чей титул и харизма компенсировали отсутствие военного опыта и оказали огромное воздействие на моральный дух солдат, а дипломатическая активность принесла реальные результаты. Именно он внес наибольший вклад в то, что в войну вступила Франция – событие, сделавшее возможным окончательную победу колонистов при Йорктауне. Принадлежность всех перечисленных выше людей – за исключением Костюшко, сведений о котором не сохранилось – к масонскому братству либо документально подтверждена, либо вполне вероятна. Лафайет и Стубен сами считали, что вносят вклад в создание идеальной масонской республики.

Разгром под Саратогой