ХРАМ МОРТИС-1. Хранитель Тайного Алтаря

— Сядь, – коротко ответил Вирлисс. – Ещё не идём.

Эет медленно опустился на ступени Алтаря.

— Ты спрашивал меня о Фрери… – Вирлисс смотрел мимо Эета, в темноту Лабиринта. – Так вот, слушай…

Вир говорил долго. Он рассказывал о Госпоже своего друга, об её связи с Мортис, о Фрейре и богах Асгарда и Ванахейма…

И о падении Атариды.

— И последнее. О том, как мне помочь. С одной стороны, элементарно. Я знаю, где лежит моё тело. Чувствую. Его надо просто достать вместе с телом Фрей и засунуть в ванну с человеческой кровью. Есть две небольшие проблемы: как ты раскопаешь такой слой земли и где ты найдёшь такую прорву свежей крови…

— М-да…

— В том-то и дело! – Вирлисс досадливо дёрнул уголком рта. – Не надо ничего изобретать и выдумывать. Всё до обидного просто! И невыполнимо.

Эет положил руку на плечо вампира.

— Вир, вечность – очень большой срок. Кто знает, что будет завтра? И если кто может позволить себе роскошь ждать у моря погоды, так это бессмертные существа.

Вирлисс с благодарной улыбкой посмотрел на Эета.

— Спасибо, – серьёзно сказал он. – Но мы ведь не просто будем ждать у моря погоды. А изучать магию.

— Именно! – Эет хлопнул друга по спине. – Кстати… – он смущённо запнулся.

— Что?

— А ты видел… богиню? Вы с ней разговаривали?

Вирлисс улыбнулся.

— Вот всё тебе расскажи! – Молодой человек посерьёзнел. – Знаешь, Эет… Ты сейчас меня спрашиваешь о посмертии. Ты сам помнишь владения Мортис?

Эет нахмурился.

— Иногда… мне кажется, что…да. Я помню серый туман. И больше ничего.

Вирлисс прерывисто вздохнул.

— Эт, я был рождён немёртвым. В смысле… как бы тебе объяснить… Я просто родился, рос как все дети… Учился. Мечтал. Ну, у меня были определённые потребности. У других детей, рождённых вампиров, они тоже были… и я никогда не ощущал себя каким-то… иным. Я… – он прямо посмотрел на Эета. – Я не знал смерти, понимаешь? Для меня слова "нежить по рождению"… ну… Звучали просто как констатация факта. Так же, что у меня тёмно-синие глаза, например. Наверное, для моих родителей разница всё же ощущалась… они родились смертными. Живыми людьми. Они прошли через смерть в сознательном возрасте, а… не в утробе матери, как рождённые вампиры или личи… Я никогда не мог понять это разделение внутри Бессмертных. Чем так чванились перед Нежитью по рождению Живые Рождённые? Только тем, что им не нужно охотиться? Так этим чваниться глупо. У нежити такая природа! Можно подумать, мы сами её выбрали…выбрали себе родителей. Или они с выбором природы угадали. Кстати, охотиться тоже можно по-разному. И по-разному можно относиться к Смертным…даже если тебе не требуется охота, – Вир закусил губы. – Я к чему всё это веду… В тот день… я впервые понял, что всегда чувствовал себя живым, понимаешь? Я понял, что люблю жизнь. Что не хочу умирать… а ещё больше не хочу смерти любимых людей. В тот день немёртвые гибли с той же лёгкостью, что и живые. – Вампир тяжело вздохнул. – Вокруг – только смерть. Мёртвые яблони, мёртвое небо. И по земле ветер гонит пепел вместо лепестков…

Вирлисс опустил голову. Эет молчал. Он вспоминал толпу – там, на причале. И вспоминал отчаяние в глазах Госпожи…

И кровавое небо.

— Последнее, что я помню – губы Фрери под своими губами, – Вир улыбнулся с грустной нежностью. – А потом… Потом темно. И холодно. Знаешь… иногда мне кажется, что всё это – страшный сон. Бесконечный сон… Я лежу под руинами деревенского храма, надо мной толща земли – и мне видится кошмар. Имя которому – безысходность. Таково посмертие для вампиров. За то, что они убийцы. – Вирлисс криво усмехнулся. – И ты в этом сне – единственный лучик света, Эет… Наверное, как снисхождение. Быть может, в моей короткой жизни нашлись какие-то смягчающие обстоятельства…чем-то я заслужил…друга рядом. Не знаю…

— Вир, ты бредишь. Ты же сам только что говорил, что за природу упрекать… а, тем более, наказывать – глупо. Ты тигр, а не домашняя козочка. Я скажу даже, что ты больше, чем тигр. Ты – воплощённое благородство. Хищник, но с таким кодексом чести, что, наверное, иной раз жить тяжело? – Эет подмигнул.

Вирлисс скупо улыбнулся.

— Эет, хищники как никто нуждаются в кодексе чести. Иначе они станут подонками. Да что я тебе говорю? Ты сам такой же… – Он помолчал и продолжил. – Так вот, сначала было только темно и холодно. Потом я почувствовал тепло… Мне стало удивительно легко и хорошо… так хорошо, что… Эт, я всё позабыл, понимаешь? Я открыл глаза, как их открывают дети после долгого сна. Я увидел поляну, и солнце сквозь вершины деревьев… и бабочки… И рядом сидела она… Я тогда не понимал… не осознал, что это богиня. Как бы её описать… Она выглядела так же, как на фреске в Верхнем храме. Она улыбалась, что-то говорила… и гладила меня. Я был тигрёнком, Эет. Маленьким тигрёнком. Который ничего не помнил. И я благодарен за это богине. Потому что… если бы я очнулся в теле тигра, всё понимая и осознавая… я бы с ума сошёл. Или глупостей бы натворил… Пытался бы что-то делать, искать Фрей… Разозлился бы на Мортис… В том состоянии, в котором я погиб, понимаешь…

— Я понимаю, Вир. Думаю, богиня не дурнее нас с тобой.