Храм Мортис: Хранитель Тайного Алтаря

увещевал он. Голос его стал глубоким и бархатным. – Пусть, как моих

родителей, тебя обратит Мастер Атариды. Ты станешь верховным вампиром, как

они… Хорошо?

– Вир, применяй свои вампирские чары на ком-нибудь другом! –

оскорблённо фыркнула Фрери. – Я некромант, не забывай.

Вирлисс вскочил, всплеснув здоровой рукой.

– Нет, это невозможно! Это в голове не укладывается! Что ты упёрлась в

эту личовскую специализацию? Ты собираешься войти в семью вампиров – и

стать личом! Это нелогично, ты не считаешь? Ты… себя слышишь со стороны?

– Успокойся, – ровно ответила Фрей. – И ответь на один простой вопрос: ты

перестанешь меня любить?

Вирлисс замер и очень медленно обернулся к девушке.

– Нет, – тихо ответил он. Взгляд его стал странно беззащитным – и

напряжённым.

Словно она использовала запрещённый приём.

Фрей кивнула.

– Где-то записан закон, гласящий, что вампир и лич не могут создать

семью?

– Нет…

– В чём проблема?

– В том, что ты не ответила: почему ты не хочешь, чтобы тебя обратил в

вампира Мастер Атариды. Если я получу внятный ответ на этот вопрос, я

соглашусь с твоим решением. Итак?

– Потому что я не хочу жить по законам вампиров! – резко бросила Фрей. –

Потому что все вампиры, так или иначе, но подчинены Мастеру Атариды. Пусть

он последний из Древнейших вампиров и сотворён, как говорят, самой Мортис,

но… Потому что никакая Формула Освобождения не снимает узы, связующие

любого из вас с Мастером. С Принцем Атариды. Обращённые-личи не

подчинены никому.

– Но ведь… – Вир пытался искать слова. – Ведь ты не возмущаешься, что

Атаридой правят жрецы? Им подчинён всякий, кто родился здесь, будь то

нежить или живой человек, Смертный или Бессмертный.

– Правильно. Зачем мне ещё одна инстанция между мной и властью?

Вир, всё ещё не в силах прийти в себя, опустился на край кровати, напротив

Фрей, и покачал головой. Он смотрел на девушку и словно впервые её видел.

– Ты будешь личом… – пробормотал он. – О богиня…ты будешь личом. Не

могу поверить. Они же…

– Ты что-то имеешь против личей?

– Нет, но… Они совсем другие. Они…так одержимы наукой…

некромансией… Для них не существует ничего, кроме их увлечения. Им

неважно, как они выглядят, сыты ли они… чёрт возьми, по-моему, им неважно,

существует ли Атарида! Лишь бы у них была их лаборатория и возможность

проводить свои эксперименты. Ты же… Фрей, ты не такая. Ты… полна жизни.

И… если ты, чтобы сохранить свою молодость, вынуждена стать нежитью, то…

в вампирах больше жизни, чем… чем в этих сушёных скелетах! Ты видела

голодных личей? Во что они превращаются, если не едят человеческую плоть?

Вампир, даже самый голодный… да, мы высыхаем, как мумии, но… Ходячие

кости – это “привилегия” именно личей.

– Они ближе к богине, да, – саркастично усмехнулась девушка.

– К карающей ипостаси, – согласно кивнул Вирлисс. – Мы же – к ипостаси

милосердной.

– К ипостаси милосердной ближе Живые Рождённые, – парировала Фрей.

Вирлисс со свистом втянул в себя воздух и поднялся.

– Я говорил о немёртвых, а не о живых… Вампиры ближе к милосердной

ипостаси. Когда речь идёт о наказании преступников… личам отдают совсем уж

отморозков.

Фрери согласно кивнула:

– Конечно.

– Вот видишь! – тут же, оживившись, подхватил Вир. – Ты согласилась!

– Я согласилась только с твоим последним утверждением!

Вир улыбнулся, словно ему удалась проделка:

– Нет, ты согласилась, что, раз вампиры ближе к милосердной ипостаси, то

в них больше жизни, и потому они больше подходят тебе. – И, предупреждая

возражения, с очаровательной улыбкой вскинул руку. – Давай договоримся так: я

не буду настаивать, но ты обещай мне подумать. У тебя есть время до осени…

Если ты не изменишь своего решения… ну что ж, так тому и быть. Я любил

Смертную, я буду любить и волшебницу-лича. Но… если ты передумаешь…

Фрей вздохнула. Если Виру так спокойнее…

– Я подумаю, – кивнула она.

“Я сделаю всё, чтобы ты передумала! – мысленно хмыкнул Вирлисс, тая

улыбку в уголках губ. – За эти два года я приобрёл богатый опыт, дорогая!”

“Ты сделаешь всё, чтобы я передумала, – глядя на его довольное лицо,

усмехнулась про себя Фрей. – А вот на сей раз перетопчешься, кровосос!”

Ларинна

Ларинна проснулась от того, что кто-то тряс её за плечо. Раскрыв глаза, она

увидела над собой напряжённое лицо матери. Губы сжаты в тонкую линию, а

взгляд таит глубоко скрытую тревогу.

Ларинна резко села в постели, и остатки сна мгновенно улетучились в

неизвестном направлении. Вспомнилось, что вчера, когда она вернулась от Вира

и Фрери – а ведь было уже довольно поздно! – Иккон всё ещё о чём-то

разговаривал с родителями: в верхней гостиной за стеклянными дверями горел

свет…

– Вставай! – коротко велела мать. – Вставай и собирайся. Через два часа мы

должны быть на нашем Корабле. С собой брать только самое необходимое.

– Мама… что произошло? – выдохнула Ларинна, комкая в руках одеяло.