Храм океанов

— Ты слишком болтлив, смертный! — устал отвечать на его вопросы нуар. — Твоим слабым умишком мудрости богов не понять. Занимайся лучше тем, что тебе поручено, и думай только об этом. — Страж сделал шаг к пологу, но неожиданно приостановился и все-таки ответил: — Когда боги поедят, то спят по три-четыре дня подряд и совершенно беззащитны. Во время праздника Плетения они тоже не замечают ничего вокруг. Все это время их охраняем мы, нуары, стражи богов. Мы созданы только для этого, и скорее умрем, нежели подпустим кого-то к своим повелителям. А убить нас очень непросто, смертный. Ведь мы созданы для того, чтобы защищать богов в те дни, когда они не способны оборониться сами.

Глава четвертая

Бедро внезапно обожгло огнем. Невольно вскрикнув от боли и отскочив, Шеньшун обернулся — и напоролся горлом на острый кончик ивовой лозы.

— Говорил, пороть буду за тупость? Говорил, что розгами получишь, коли зевать станешь? — зло поинтересовался Хоттаку. — Вот теперь и получай!

Старший нуар взмахнул прутом, и гибкая лоза обожгла болью плечо юного стража.

— Ты чего?! — отскочил Шеньшун, увернувшись от очередного взмаха, поднырнул под другой, выхватил меч и парировал им третий.

— Уже лучше. В тебе просыпаются искорки разума, давно заплывшие жиром, — хмыкнул Хоттаку и попытался стегнуть Шеньшуна еще раз.

Юный нуар снова увернулся, взмахнул мечом, пытаясь в отместку плашмя ударить старшего по спине. Но клинок сухо стукнул о клинок, Хоттаку развернулся, ударил его коленом в пах, а когда противник согнулся от боли, резко рубанул по шее. К счастью — всего лишь лозой.

— И запомни, — самодовольно шепнул Шеньшуну на ухо старший нуар. — Мне велено держать тебя в сытости и бодрости. Но вовсе не в глупости. И если ради твоего вразумления нам придется тебя убить, то ты сдохнешь. И очень скоро.

— Это я тебя убью, — сквозь боль выдохнул юный страж.

— Попробуй, — с усмешкой разрешил Хоттаку, ткнув острием меча ему под ухо. — Вдруг ты и впрямь достоин того звания, которым наградил тебя повелитель? Скажешь, что меня сцапал ящер, — никто и беспокоиться не станет. А тело спихнешь крокодилам.

— А-а-а!!! — разогнувшись, кинулся на него Шеньшун, вскинул меч над головой, рубанул, но промахнулся — пробежал мимо увернувшегося врага, да еще и обидный пинок вдогонку получил.

— Ты жалкий смертный, а не нуар, — плюнул ему вслед Хоттаку. — Не знаю, как ты смог обмануть бога, но скоро он разгадает твою ложь. Или ему надоест твоя глупость. И тогда он вернет тебя мне, в общее гнездовье. Вот тогда ты пожалеешь, что я не убил тебя сегодня.

Старший страж спрятал оружие и невозмутимо, неспешной походкой отправился дальше вдоль берега, на котором застал свою жертву.

— Я тебе еще отомщу! — бросил ему вслед согнувшийся от медленно затухающей боли Шеньшун, но без всякой уверенности. Ведь он так и не понял, почему бог захотел приблизить именно его, а потому опасался, что, с какой легкостью Повелитель Драконов его возвысил, с той же и вернет обратно, на прежнее место смотрителя за Болотной дорогой.

— Готовь ящеров! Мы летим на Серую топь! — внезапно услышал нуар приказ повелителя и, нимало не сомневаясь, кому предназначались слова, кинулся к стойлам.

Вскоре, разогнавшись над гладью разлива, драконы взмыли к небесам, унося бога и его стража к далекому болоту. Проплывали далеко внизу реки и ручьи, тянулись над кронами дымки от стойбища диких смертных, то поднимались, то опускались леса, густо укрывающие высокие, но пологие холмы. Чуть в стороне и немного ниже мелко-мелко взмахивали крылышками крохотные, но стремительные стрижи, несмотря на все старания отстававшие от величавых неторопливых ящеров с седоками. То тут, то там среди зелени поблескивали слюдяными россыпями озерца, очертания которых почти не различались под густыми кронами. И вся эта красота заставила отступить мучившую Шеньшуна тревогу, а затем он и вовсе забыл о ней.

Он летал! Одно это стоило всех грядущих неприятностей. Кто еще, кроме богов, мог похвастаться подобной удачей? Два-три нуара, не более. И именно он, Шеньшун, стал одним из счастливцев!

— Тебе нравится летать? — неожиданно спросил Повелитель Драконов.

— Да, мой бог, — признался нуар.

— Сегодня ты увидишь то, чего не видел еще никто и никогда, страж, — пообещал Дракон. — То, чему я решил посвятить свою жизнь.

На миг Шеньшуном овладело легкое беспокойство. Он заподозрил, что, если задуманный богом опыт не удастся, то его, как свидетеля великого позора, могут просто проглотить. Однако опасение, едва возникнув, тут же исчезло. Судьба нуара и без того полностью зависела от милости повелителя, лишняя капля риска уже ничего не могла в ней изменить.