Храм океанов

Вскоре драконы опять поднялись в чистые голубые небеса и медленно поплыли к закату. Однако, едва они миновали устье ручья, как повелитель вдруг повернул в обратную сторону, его ящер заскользил вниз, стремительно разгоняясь. Под крыльями замелькали рощи, прогалины, озерца, скалы. Нуар и охнуть не успел, как впереди показалась знакомая речка. Дракон промчался над самой водой — быстрый как молния и бесшумный как тень, — взмыл у дальних деревьев, отвернул к луговине и замер, набирая высоту в теплых потоках.

— Ты это видел, Шеньшун?

— Да, мой бог…

При всей стремительности полета, нуар успел заметить безмятежно валяющихся бок о бок на галечном пляже Сахуна и Волерику — спиной на суше, ногами в воде. У охотника на животе лежал загорелый малыш, что пытался поймать крохотными ручками отцовский подбородок.

— Мы животные, они животные, крокодилы животные, дельфины животные… Все мы одинаковы. Что же тогда заставляет этих смертных так крепко держаться друг друга? Держаться даже тогда, когда жить врозь намного сытнее и приятней?

— Безумие, повелитель, — вспомнил давешнее предположение Шеньшун.

— Хорошо бы так, страж. Всегда хорошо, когда все просто и понятно. Но почему-то случается такое невероятно редко.

Одновременно с этим слухачи Зеленца услышали приказ далекого Повелителя Драконов:

— Передайте Чернушке с южного Полуледника вопрос: «Только ты и я?».

И едва драконы соскользнули с восходящего потока, как северный мудрец получил столь же краткий ответ: «Да».

— Нынче все наперекосяк, — недовольно буркнул ученый и свалил ящера обратно в пике.

Несколько мгновений стремительного воя, жестко ударившего в лицо ветра — наконец драконы резко раскинули крылья, гася скорость, и опустились по сторонам от отдыхающей парочки.

— Рад видеть вас здоровыми, охотник и предсказательница, — поспешил бог поприветствовать смертных, пока те не перепугались.

— И я рад тебя видеть, мой повелитель. — В голосе Сахуна все же звучала тревога.

— У тебя красивый дом, охотник… Ты можешь сложить для меня такой же в том месте, которое я укажу? Я позабочусь, чтобы ты и Волерика не голодали, пока ты будешь занят.

— Мы и сейчас не голодаем, — прищурился юноша. — Мы лежим, ставни рыбу ловят, солнце дрова сушит, морковь на наволоке растет. Но если кто-нибудь поможет мне с добычей после первых морозов, то это будет очень и очень вовремя.

— Да будет так! Шеньшун, считай, что это приказ, который ты должен исполнить.

— Я понял, повелитель.

— Что нужно тебе для строительства, Сахун?

— Хорошая слега, камни, десять дней. И чтобы Волерика была со мной.

— Надеюсь, ты все же измыслишь награду, одарить которой способен только я, — даже обиделся простоте желаний смертного повелитель. — Бог я или не бог?

Глава двадцать четвертая

Лето постепенно втягивалось в серую обыденность. Желтоушка с выращиванием Древа не справилась, изрядно его подтопив, и повелителю пришлось приложить много сил, чтобы спасти уже довольно крупный росток: досыпать песка и травы, прокопать дренажные канавы, отдать перегной из своих запасов. Радовало то, что совсем юная богиня не отчаялась — она внимательно следила за поступками учителя и старательно перенимала опыт. Если так пойдет и дальше, второе Древо в клане Повелителя Драконов все же зацветет, причем уже будущей весной.

Затеянные Двухвостом споры Желтоушка ухитрилась полностью проигнорировать — и это тоже радовало.

Поход Шеньшуна за ледяными растениями закончился провалом.

Нет, нуар смог их и найти, и доставить к Серой топи — но вот сохранить порождение ледников возле теплого болота никак не получалось. После трех попыток стало ясно, что ученому придется строить для водорослей особое укрытие, наполненное снегом, и тянуть новую тропу к самому леднику — для доставки свежего снега взамен непрерывно таящего.

Зеленец и Растущий все же встретились — как раз когда их учитель спасал Древо Желтоушки. Хозяин слухачей и памятников явился в гнездовье брата по клану с предложением попытаться вырастить теплокровного бога из семени сторонницы Двухвоста из рода Кунли.

До драки каким-то чудом не дошло, но теперь слухачи из пещер Зеленца не желали слышать от Растущего никаких сообщений. Тот оказался совершенно отрезан от всех знакомых. Раздражение обоих утихло только тогда, когда Двухвост обратился ко всем своим сторонникам с просьбой не начинать опытов без общего согласия.