Храм пустоты

Очнувшись, я поняла, в чем дело. Пять часов миновало, и призрак растворился, изгнанный спасительной новой зарей. В изнеможении я откинулась на подушки, пытаясь заснуть.

Граница пустоты: часть 04 03

Проснувшись, я не увидела ничего. Мои глаза по-прежнему скрывал толстый слой бинтов. Новое утро, кто знает, какое по счету с тех пор, как я пришла в себя?

Тихое, безмятежное утро. Ни души.

Бархатная тишина мягко приняла меня в свои объятия — так нежно, что я растворилась в ней, почти утратив себя.

Щебет птиц за окном.

Ласковое прикосновение солнечных лучей.

Упоительно чистый воздух, которым можно дышать полной грудью.

Как непохоже это на мир мрака и пустоты. Этот мир… он — прекрасен.

Но могла ли я безмятежно наслаждаться им? Окутывающая меня утренняя свежесть, омывающая все оставшиеся органы чувств целебным покоем, вызывала лишь одну горькую мысль:

«Они счастливы. Даже… так».

Люди невероятно одиноки. И вот что странно, ведь брести в пустоте, не позволяя никому приближаться к себе, намного безопаснее. Почему же одиночество настолько невыносимо?

«Я» прошлая была совершенна. Ничего лишнего, самодостаточность, холод, отчуждение. Мне не нужен был никто. Теперь все изменилось, я стала другой. Совершенство исчезло. Меня невыносимо тянуло вперед — искать ту половину, которой я лишилась. Отчаянное, безумное, страстное желание.

Но кого же я ищу?..

Самоуверенно назвавшаяся консультантом-психотерапевтом докторша приходила каждый день. Я поймала себя на том, что дожидаюсь момента, когда простучат ее каблучки и скрипнет дверь. Эти незатейливые беседы стали единственной отдушиной в тягучей рутине сменяющих друг-друга одинаковых дней.

— …Вот как. Хм, так я и предполагала. Дело было не в том, что ШИКИ не мог командовать общим телом, просто он не считал нужным утруждаться. Чем больше я узнаю, тем восхитительнее выглядит ваш миленький дуэт.

Небрежно подтащив стул поближе, и усевшись у кровати, докторша светилась неприкрытым удовольствием. По какой-то необъяснимой причине она был в курсе моих сложных и тайных обстоятельств, хотя о раздвоении личности знали очень немногие — даже в клане Рёги. Она же знала и о том, что я была замешана в таинственной цепочке серийных убийств двухлетней давности. Конечно, я не стала бы делиться обрывочными воспоминаниями с кем попало, но меня подталкивало желание разобраться — ведь для меня те события до сих пор оставались загадочными и нелогичными.

Не успела я оглянуться, как уже обсуждала самое сокровенное, хмурясь в ответ на ее необидные поддразнивания.

— В раздвоении личности нет ничего смешного.

— А вот и нет. Разумеется, вы двое не подпадаете под такой скучный и хорошо изученный диагноз, как диссоциативное расстройство идентичности. Одномоментно существующие, наделенные свободой воли личности, мало того, способные координировать свои действия — это нечто уникальное. Такое сложное состояние правильно было бы назвать не раздвоением личности, а «субстратом самостоятельных личностей».

— Субстрат… самостоятельных личностей?

— Именно. Хотя некоторые вопросы так и не снимаются. Прежде всего, труднообъяснима пассивность ШИКИ, который, по твоим словам, чаще всего спал. Причин для этого я не вижу… и это выглядит странно.

ШИКИ, погруженный в бесконечный сон.

Наверное, я — единственная, кто может ответить, почему.

ШИКИ нравилось видеть сны. Он был мечтателем — куда больше, чем Шики.

— Итак, он не возвращается?

Ответом докторше было лишь молчание.

— Понимаю. Он умер. Два года назад, в той катастрофе. Вместо тебя.

Она помолчала, потом заговорила снова.

— Вот откуда прорехи в твоей памяти. Он умер, унеся свои воспоминания с собой. Их уже не вернуть. Что именно связывало Рёги Шики с серийным убийцей… все безвозвратно кануло во тьму забвения.

— Те убийства… говорят, маньяка так и не поймали.

— Да. Он исчез, как и не было, сразу после происшествия с тобой. Знать бы, что тогда на самом деле происходило. — Даже по голосу было ясно, что докторша криво усмехнулась. — Как бы то ни было, ШИКИ ушел сознательно. Понимаешь, если бы он продолжал дремать, игнорируя внешний мир, погибла бы Шики. Трудно сказать, что его к тому побудило, но он принял удар на себя — и по собственной воле.

Я не знала, что на это ответить — как бы близко это меня ни касалось.

Не знала.

— Меня не спрашивайте. Лучше скажите, ножницы принесли?

— Увы, не смогла — что и неудивительно. После твоих художеств все колюще-режущее строжайше запретили.

Ее ответ не удивил меня. Были ли тому причиной ежедневная физиотерапия — неизвестно, но мои мускулы восстановились настолько, что я уже могла двигаться самостоятельно. Врачи выражали осторожно-оптимистичное удивление. Я была первой пациенткой, которая приходила в форму так быстро, упражняясь по несколько минут всего два раза в день.

Может быть, моя просьба к психотерапевту принести ножницы была неосознанной попыткой это отпраздновать.

— Любопытно, для чего тебе понадобились ножницы? — поинтересовалась она. — Собираешься заняться икебаной?

— Вот еще. Подрезать волосы.