Храм забытых богов (СИ)

Вероника кинулась к неподвижно лежащему на полу яуту, пробегая мимо матки вовремя отскочила от царапнувшей когтями лапы у самых сапог. Упав на колени рядом с Ярезом она судорожно всхлипнула — ярко-зеленая кровь толчками медленно сочилась из обширной раны на груди, заливая бок и пол под ним. Дрожащими руками она сорвала с пояса походный мешок, вывалив содержимое на пол, торопливо откупорила цилиндр с кровоостанавливающим порошком, обсыпала страшную рану, стараясь как можно быстрее остановить кровь.

Аптечка раскрылась лишь со второй попытки, так сильно дрожали ее пальцы, из иглы прозрачного инъектора выплеснулась прозрачная жидкость, всхлипывая и глотая слезы, Вероника, вздохнув, воткнула его прямо в то место где находилось одно из сердец. Ярез изогнулся, сорвал маску и кашляя кровью, все же открыл глаза.

— Храбрый Волчонок — просипел он, слабо усмехнувшись, рука испачканная в его собственной крови поднялась, он слабо провел пальцами по лицу уманки — оставь меня, кажется это моя последняя Охота… — рука безвольно опустилась, глаза яута закатились.

— Не вздумай умирать, сволочь! — прорычала отчаянно Вероника, в панике перебирая валяющиеся на полу баночки, что захватила с собой — Просто так ты у меня не отделаешься… не смей меня бросать… — вот, то что надо! Она с трудом откупорила плотную крышку пузырька с буроватой жидкостью и влила его содержимое в пасть яута.

Гуан-Ганерин называла это снадобье «последний шанс», оно было создано из вытяжки корней целебных трав и являлось, по сути сильнейшим стимулятором, которое активизировало скрытые резервы организма. Здоровому яуту оно могло сильно навредить, поскольку вызывало сильнейшее привыкание и оказывало огромную нагрузку на сердечнососудистую систему… но могло помочь раненому Воину добраться, например, до корабля, где он смог бы залечить свои раны.

Кровь на ране схватилась коркой, кровотечение прекратилось, зелье в том числе стимулировало регенерацию, но не устраняло повреждений полностью. Ярез шумно вздохнул полной грудью, ошалело вытаращив глаза, сел на полу, словно не веря, что еще жив. Вероника торопливо стала накладывать специальную тугую повязку из эластичного материала вокруг торса еще не пришедшего в себя яута, вторая рука едва слушалась, каждое движение отдавалось сильной болью по всей правой половине туловища.

— Я жив? — все еще не веря в то, что его вырвали можно сказать практически из рук Черного Воина, прохрипел он, нашарив рядом с собой маску, пристально посмотрел уманке в глаза, перевел взгляд на валявшиеся вокруг зареванной самки пузырьки с травяными настойками и мазями, и все понял… — что за дрянь ты в меня влила?

— Ту которая поможет тебе не помереть у меня на руках! — выкрикнула Вероника запальчиво, скрывая радостную надежду на то, что все может обойдется, и хлюпнув носом, начала собирать раскатившиеся баночки, пузырьки, закидывая все добро в кожаную сумку. Внезапно яут сорвал с пояса Вероники метательный диск и дернув уманку на себя, метнул оружие куда-то вверх. Рядом с ними гулко ударившись, тяжело упала голова матки — острые ножи диска перерубили тонкую шею. Ярез чувствовал невероятный прилив сил, но знал, что это ненадолго. Вероника, сердито буркнув что-то вроде «напугал гад», оттолкнулась от колена яута, на которое упала пузом, подобрала и пристегнула к своему поясу аптечку, затем сумку с лекарствами.

Осмотревшись, они поняли, почему на них за все то время, что Вероника возилась с раненым яутом, никто из охраны улья не напал и не прикончил их. Основная масса ксенов полегла, отчаянно обороняя кладки и королеву, с ее гибелью трутни разбежались, остальных пристрелили, не дав им опомниться после разрыва ментальной связи. На то, чтобы другая матка наладила с ксенами этого улья связь, понадобится время. Ярез поднялся на ноги, заметив приближавшийся отряд, Вероника встала рядом с ним.

Тхарн-тал гневно зарычал, хмуро обведя взглядом поле битвы, изломанную тушу королевы, голову и обугленное место взрыва, заметив, что юнец едва держится на ногах и пропитавшуюся твеем повязку, стянувшую грудь того почти до половины торса, сделал знак двум своим воинам.

— На носилки его живо! Вы оба ответите за свое своеволие, но после того как над вами поработают целители… — произнеся это, он приказал Воинам погрузить труп матки вместе с головой, следовало как можно скорее покинуть улей…

Влад молча смотрел на израненную дочь, измазанную в подсохшей зеленой, красной крови, на ее доспех покрытый царапинами, сажей и грязью. Ему очень хотелось подхватить ее на руки и как можно скорее доставить к медикам, но в то же время он понимал, что за нарушение приказа он обошелся бы с ней так же, как Тхарн-тал, если бы не более сурово. Влад чувствовал одновременно гордость, и горечь разочарования… ЕГО дочь выжила в этом кошмаре, смогла продержаться, пока они прорывались к ним на помощь сквозь полчища ксеноморфов. Но в то же время он отчетливо понимал, что этот ее проступок говорил о том, что она не солдат и не приучена следовать приказам… и вряд ли когда-нибудь научится.