Храмы Айокана (Странствие 19)

Но политика Чирибу не слишком волновала Блейда, как, впрочем, и семейные проблемы правящей династии. Его ждала работа на юге, в Гонсаре.

— Нынешняя владычица наших соседей — третья жена Тамбрала, она вполовину моложе его, — сказал ему Хуракун. — Ходят слухи, что она имеет большое влияние на супруга. Если тебе удастся добиться ее благосклонности, то можешь считать дело сделанным. Но как это свершить, я не знаю.

На секунду многозначительный взгляд Хуракуна остановился на принцессе Мирасе. Видимо, повелитель догадался, что Блейд уже выяснил, как решаются подобные проблемы, и предпочел не травмировать сына разговорами на столь щекотливую тему.

Поднимаясь на борт «Люсги», баржи, направлявшейся в Гонсар, Блейд размышлял о решении мировых проблем в постели.

«Люсга» представляла собой обычное грузовое судно, очень широкое, с двумя большими парусами на крепких мачтах.

Паруса использовались, когда тяжелая баржа двигалась вниз по течению, так что можно было обойтись без весел — хорошие рабы стоили дорого. Трюмы, в которых должны были содержаться гребцы, забивались товаром.

По прибытии в Гонсар капитан через специального человека нанимал рабов, чтобы судно могло вернуться обратно, — здешние слабые ветра не могли соперничать с быстрым течением Великой Реки. Подобный подход имел свои положительные стороны — вонь на «Люсге» была значительно слабее, чем на священном корабле Айокана.

К моменту отправки Блейд был так хорошо замаскирован, что понял правдивость слов Мирасы: родная мать не узнала бы его, а уж попутчики и думать не могли, что он не тот, кем представляется.

Итак, секретный агент Ричард Блейд превратился в метиса, торговца-полукровку, в котором течет как и гонсарская, так и чирибуанская кровь, направляющегося вниз по реке по своим торговым делам. Волосы на голове ему сбрили, а бороду и волосы на теле покрасили стойкой краской в иссиня-черный цвет. Ему попытались изменить цвет кожи, но Блейд немедленно отреагировал на красители сильнейшей аллергической сыпью. Пришлось ограничиться естественным загаром.

— Если не будешь мыться слишком часто, — сказал один из людей Хуракуна, — то никто и не заметит, что ты нездешний. Грязь — твоя лучшая маскировка.

Под мышками и вокруг пениса ему сделали черные татуировки. Процесс оказался длительным и болезненным. Блейд долго втолковывал татуировщику, как именно следует дезинфицировать иглы, и наконец, потеряв терпение, пообещал оторвать незадачливому рисовальщику голову, если тот не сделает как велено.

Бедняга так ничего и не понял, но, решив, что это, видимо, какой-то английский обряд, предпочел не спорить. Блейд внимательно следил за дезинфекцией. У него начинало создаваться впечатление, что в этом мире умереть от гангрены еще проще, чем от рук служителей Айокана.

Имея великолепные универсальные лекарства, полностью заживлявшие самые страшные раны, люди в этом измерении, похоже, не соблюдали самых элементарных правил гигиены. Блейду это казалось непостижимым.

Два больших весельных буксира вывели «Люсгу» на фарватер, затем члены экипажа, одетые только в набедренные повязки, подняли два больших паруса, которые тут же поймали северный ветер. Судно начало набирать ход.

«Люсга» передвигалась довольно быстро, и к обеду Цакалан остался далеко позади. Поев бобового супа с серым хлебом из муки крупного помола и выпив кисловатого пива, Блейд уселся у борта и стал наблюдать за городами, мимо которых они проплывали, и за встречавшимися им на пути судами.

Одно из них — длинное и узкое, как пирога, шедшее почти борт о борт с «Люсгой», особенно привлекло его внимание. С каждой стороны работало по шесть весел, на двух мачтах развевалось четыре паруса. Судно летело с такой скоростью, словно несло на борту ценный груз.

«Драгоценности? Наркотики? Изделия золотых дел мастеров?» — подумал Блейд.

Все это служило предметами торговли между двумя государствами. Однако для грузового судна эта галера имела слишком малую осадку. Было не похоже, что на корабле есть трюм или что-нибудь в этом роде — гребцы располагались прямо на открытой палубе, а в середине лежало несколько свертков, обернутых синей и белой тканью.

«Синий и белый! Цвета Айокана!» — сообразил Блейд.

Что это за судно? Перевозит груз для жрецов? Или вообще принадлежит Айокану? И почему оно так приклеилось к «Люсге»? Простое совпадение? Но Блейд слишком давно работал в разведке, чтобы верить в простые совпадения.

Капитан «Люсги» не знал, кто такой Блейд и зачем он направляется в Гонсар, но он являлся надежным человеком, осторожным и предусмотрительным, и к тому же убежденным противником Айокана. Решив, что одна голова хорошо, а две — лучше, странник поделился своими подозрениями с капитаном.

— Я сам за ними наблюдаю, — признался моряк. — Ничего необычного — пока. Но ты правильно сделал, что предупредил меня. На «Люсге» у меня есть шесть охранников, готовых к бою. Правда, ни разу еще не слыхал, чтобы слуги Айокана промышляли речным пиратством.

— Надеюсь, что так. Но Хуракун сильно притесняет их на своей земле. Может, они с горя ударились в разбой?