Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга

Тем временем немецкий храм Св. Петра благоукрашался, однако на это требовались большие средства. В записках И.Г. Георги сообщается о том, как проводился сбор пожертвований на церковные нужды. По словам немецкого автора, лютеранские приходы должны были «пещись о соблюдении церквей в хорошем состоянии и доставлении всех нужных к тому денег из складчин, которые около нового года во всяком приходе особливо собираемы бывают; из найма церковных домов и мест; из доходов погребальных и с кораблей, из коих каждый к иностранному какому купцу адресованной платит по 5 рублей и пр. Попечения же о экономических делах каждого прихода возлагаются на особое собрание, которое состоит из одного знатного покровителя церкви и нескольких старшин и настоятелей»[516].

Императрица Анна Иоанновна подарила 1000 руб. на орган. Первый раз сведение об органе, предназначенное для широкой публики и потому отпечатанное в «Академических ведомостях», появилось в 1737 г. 29 ноября этого года происходила постановка нового большого органа в немецкой церкви Петра и Павла. Орган пожертвовал Миних, и об этом событии, имевшем значение для немецкой колонии Петербурга, оповестили и все население империи. Оповещение было сделано понятно почему: всевластный Бирон – лютеранин по вероисповеданию[517]. В первый раз на новом органе играли 27 декабря 1737 г. в присутствии великой княжны Елизаветы Петровны, герцога Брауншвейгского Антона-Ульриха, герцога Курляндского и других высших сановников.

В украшении Петрикирхе принимали участие многие зарубежные мастера и художники. Один из них – швейцарец из Санкт-Галлена Иоганн Гзелль (ум. в 1740 г.)[518]. Вот что сообщал директор отделения изящных искусств при Академии наук Якоб Штелин (1712–1785) об этом художнике. «Петр Великий взял его в Амстердаме на службу (1716 г.) и отправил его с семьей на русском купеческом корабле в Петербург… В большой лютеранской церкви в Петербурге еще можно видеть прекрасную алтарную картину („Преображение Христа“) и под ней ночной мотив – „Тайную Вечерю“, а вокруг алтаря на балюстраде хоров – четырех евангелистов и 12 апостолов, поясные портреты в натуральную величину, писанные с натуры»[519]. (В декабре 1940 г. из бывшей лютеранской церкви св. Петра на Невском проспекте в Государственный Эрмитаж поступили 13 полотен: изображения 12 поколенных фигур апостолов и евангелистов (103x83 см) и «Распятие», украшавшее церковь в течение столетия[520].)

А теперь можно снова обратиться к записям Якоба Штелина. «В 1758 году была полностью отремонтирована главная евангелическо-лютеранская церковь Петра и Павла, – пишет немецкий автор. – Среди прочих внутренних украшений поставлены у алтаря несколько хороших скульптур. Вместо прежних вырезанных из досок и раскрашенных 4 евангелистов выполнены те же самые скульптуры хорошей работы в виде целых позолоченных статуй»[521]. Эти сведения Штелина полностью подтверждаются в «Инвентаре евангелическо-лютеранской новой церкви св. Петра»[522].

В 1758 г., во время Семилетней войны между Россией и Пруссией (1755–1762 гг.), барон фон Корф назначен генерал-губернатором отошедшей к России Восточной Пруссии. Покидая Санкт-Петербург на годы, он сложил с себя патронат над общиной Св. Петра. Интересно, что община, по-видимому, с живейшим участием следила за ходом войны между Россией и Пруссией. Так, 25 января 1758 г. в Петрикирхе торжественным богослужением отпраздновали взятие русскими войсками Кенигсберга, точно так же в 1759 г. отметили победу русских над прусскими войсками под Франкфуртом-на-Одере, а в 1760 г. – взятие русскими Берлина. Это любопытный материал к изучению национального самосознания российских немцев. Но приведенные факты не покажутся удивительными, если вспомнить, что отнюдь не большинство немцев, живших в Санкт-Петербурге в середине XVIII в., происходило из Пруссии. Предки барона фон Корфа, например, веками жили в Лифляндии, а сам он родился уже русским подданным[523].

Петрикирхе в Екатерининскую эпоху (1762–1796 гг.)

Внутриполитическая ситуация в России во второй половине XVIII в. в отношении общины св. Петра оставалась весьма благоприятной. В 1762 г. к власти пришел император Петр III, сын дочери Петра I Анны и герцога Карла Фридриха Гольштейн-Готторпского. Выросший и воспитанный в протестантском Гольштейне, он во всех своих вкусах, привычках, идеалах был более немцем, чем русским. Естественно, что заботы и чаяния общины Св. Петра стали ему близки, и первое, что он сделал, – возвратил в Санкт-Петербург графа Миниха после 20-летней ссылки в Сибири. Миних снова взял на себя обязанности патрона общины и выполнял их почти до самой своей смерти в 1767 г.