Хрангелы

Джонни после уроков побили в школьном дворе три пятиклассника, да так, что он с земли подняться не мог, и Форчунье пришлось «направить» к нему школьного сторожа, который и отнес малыша домой...

Чем дольше она рассказывала, тем больше расстраивалась.

– У меня то же самое, – угрюмо добавил Молчан. – То есть, конечно, не то же. Но у моих тоже неприятности.

– И у моих, – отозвался из угла заметно помрачневший Болтан.

Толчунья, сопевшая и сочувственно вздыхавшая, пока Форчунья рассказывала о своих детях, тоже подала голос:

– С моими все нормально, но, знаете, вчера перед сном они говорили о том, какие ужасные вещи стали твориться в их школе. И Грег строго-настрого приказал младшим, чтобы сразу же шли к нему, если их будут обижать...

Пока хрангелы делились своими переживаниями, Мудрица и Красинда обменивались многозначительными взглядами. От зоркого Болтана не укрылись эти переглядывания. Когда Толчунья умолкла, он твердо сказал, глядя на «заговорщиц»:

– Вы что-то знаете.

Мудрица и Красинда так синхронно мотнули головами, что моментально себя выдали.

– Конечно, знаете... Объяснить не хотите?

               

– Хотеть-то хотим, – ответила Мудрица, – но не можем.

– Можно узнать, почему?

– Потому что это тайна, открыть которую мы не имеем права – у Красинды могут быть огромные неприятности.

– Собственно, можете не рассказывать. Многое понятно и так. Перечислим факты. С детьми по всему миру происходят странные и страшные вещи – это раз. Собирался Совет – это два. После этого вы обе узнали что-то, связанное с фактом «раз». Значит, происходящее обсуждалось в Совете, и, видимо, все очень и очень серьезно. Последний аргумент, который убеждает, что надвигается беда: я впервые в жизни вижу, что цвет туфель Красинды не подходит к ее одежде. Чем же так заняты твои мысли, Красинда, что ты нарушила свое святое правило, а?

Красинда вопросительно посмотрела на Мудрицу.

– Может, расскажем?

Мудрица лихорадочно соображала. С одной стороны, Красинда подписала бумагу о строгой секретности. С другой – Болтан практически угадал, что происходит. И потом – ведь это друзья, которые всегда друзья – и в горе, и в счастье. Которые ни разу не подвели. Которые всегда были рядом через секунду, если нужна была помощь.

И Мудрица решилась. Рассказала о совете, о надвигающейся войне, о решении старейшин лететь на Фьючерон, – короче, обо всем, о чем знали они с Красиндой. Хрангелы слушали не перебивая, затаив дыхание, бедная Толчунья изо всех сил пыталась не охать.

– Самое главное сейчас – понять, почему это происходит, – сказал Болтан. – И очень важно все время быть начеку, чтобы успеть помочь.

– Кстати, – спросила Форчунья, – ас хрангелами обидчиков кто-нибудь беседовал?

– Я, – ответил Болтан, – как только понял, что все это неспроста... Так вот, все они в один голос твердят, что в это время никаких эмоций дети не испытывали, как будто спали глубоким сном,                

спокойно, без сновидений. Один из хрангелов сказал, что его питомец тогда (как и сейчас) был будто бы в ватном коконе. А ведь он спрятал ингалятор одноклассницы, и ту еле-еле «скорая помощь» откачала.

(Форчунья слушала Болтана, и думала: до чего же невыносимо чувствовать собственное бессилие... Впервые она ощутила это, когда спасая Джонни, всю свою хрангельскую силу направила на то, чтобы остановить троих, еще недавно совсем обычных, мальчишек, а сейчас – пустоглазых зомби.

Форчунья стояла между Джонни и обидчиками, как можно шире раскинув крылья, зная, что пройти сквозь них невозможно. Но что-то неведомое вторглось в надежную защитную силу, и эти странныедети прошли сквозь ее крылья, не задержавшись ни на долю секунды. И остановить их было некому – даже их хрангелы ничего не почувствовали. Форчунья с ужасом смотрела на происходящее и ничего – ни-че-го! -– не могла сделать.

А Джонни защищался просто с удивительной храбростью. Наверное, это спасло ему жизнь – хулиганы устали избивать его и ушли, оставив лежащим на вытоптанном газоне.

Форчунье было жаль малыша, но она жалела и тех мальчишек, не веря, что они сделали это по собственной воле – уж очень страшные и странные были у них глаза...)

– Клянусь, – сказала она, – что не успокоюсь, пока не пойму, что происходит! Мы должны бороться за детей!

– Только, пожалуйста, никому ни слова! – попросила Мудрица, – не то Красинде попадет.

– Обещаю, – сказал Мечтан.

– И я, – сказали Форчунья с Толчуньей.

Болтан в знак согласия молча опустил веки – его сегодняшняя, можно сказать, разговорчивость иссякла.

Потом все как-то сразу засобирались и, в общем, это было понятно – каждый хотел побыть наедине со своими мыслями. Проводив друзей, Красинда двинулась в сторону Валериана, намереваясь                

подбросить ему дров, но не дошла, задумавшись о сегодняшнем разговоре. Так и стояла с поникшими крыльями, и только тиканье часов да потрескивание догоравших поленьев нарушало эту плотную, тревожную тишину.                

Каникулы!