Хранитель

А теперь с утра крик да шум поднялся. Народ к мессе собрался, а тут глядь: по улице Илайн бежит, чуть не голышом, к груди сверток прижимает, а за ней Питер — рожа красная, в руке цепь, какой кобелей злых приковывают.

— Убью потаскуху! — сипит, и ка-ак ахнет жену этой цепью по спине!

А она не упала даже, только споткнулась и дальше побежала — видать, страх за ношу свою боль пересилил. Тут уж мужики подоспели, пытались дурня этого остановить, да где там! Кое-кому деревенских звеньями злыми поперек живота досталось. Хорошо хоть никому глаз не выбил, черт пьяный… А Илайн в церковь птицей влетела и посреди прохода упала. Тут женщины и увидали, что ребеночка она держит. Только-только народился, как только ноги-то мать держали, чтоб через холм с ним бежать? Айру кликнули, хотели к ней девушку перенести, а та чуть не ногтями в пол вцепилась.

— Нас тут Бог защитит, — лепечет.

Деревенские усовестить парня хотели, хоть так — издали, чтоб сызнова под руку тяжелую не подставляться. Испокон веку святилища местами святыми были, и беглые в них укрыться могли, да только поди это Питеру объясни — как грибов дурных наелся, ни черта от гнева не соображал.

— Моя жена, — орет, — что хочу, то и делаю! А вы с дороги уйдите, не то зашибу! Эта ведьма дитя от любовника принесла! Отродясь у нас в роду черноволосых не бывало! Убью, — кричит, — обоих, и всех, кто на пути встанет!

Тут лорд Уилленрой на коне подъехал, спрашивает, что за непотребство тут чинят, вместо того, чтобы смирно в храме утреннюю молитву стоять?

Илайн в дверях появилась, по щекам слезы ручьем.

— Твое это дитя, — мужу говорит, — больше не от кого… Пусть Бог меня поразит, на Его пороге стою…

А Питер челку рыжую отбросил, руки в бока воткнул, ухмыляется:

— Я, — говорит, — тебя на спор взял, пойдет за меня голубая кровь, аль нет?

Женщины ахнули, а девушка от стыда рукавом закрылась. Илайн дочкой мелкого дворянчика была, а как отец помер, мать ее все, что было, распродала, а после и старшую дочь за простого выдала, который за невесту только серебра мешочек да козу дал, и на том спасибо…

— Смотри ж, пошла… Жрать-то всем охота, и братикам твоим, и сестричкам… А кровь у тебя не голубая, а обыкновенная, как и у всех баб… Да я ж тебя, овцу, с зимы-то и не брал ни разу! Кому такая костлявая нужна?

Илайн глаза на него подняла, не стерпела.

— Да ты сколько раз не в себе домой-то заявлялся? Небось, половину ночей не помнишь… Зато я помню хорошо, — говорит, с шеи ворот дернула. Терять-то ей нечего уже, куда уж большего стыда причинить… А там, на шее синяки — половина зажившие, другие свежие, багровые.

Деревенские зароптали, а Питер вдруг к жене — шасть, и ребенка ухватил. Тут священник наш с лошади и скатился. Питер и понять не успел, когда ему по башке-то плашмя мечом прилетело… А Лорд дитя подхватил и к матери несет. Мальчишечка запищал, лорд на него взглянул и замер. К матери надо в руки дать, а он стоит, смотрит… Насилу очнулся от столбняка, передал все же. Потом к Питеру повернулся, плащом взмахнул, а тот уже поднимается, головой мотает, как конь — крепкий парень, нечего сказать…

— Я в своем праве! — хрипит. — А жена мужу подчиняться должна… Я и в храме могу энто отродье ведьмино пополам порвать, Бог только рад будет…

Уилленрой к нему прянул, всю спесь свою растерял, за грудки схватил, по-простому.

— Я тебе сейчас покажу, — рычит, — Бога…

В снег отшвырнул и снова меч поднял, глаза горят. Питер от него ползком пополз, понял, что не намерен лорд шутки шутить — хозяин-то тоже в своем праве, как и за что своих людей карать… Тут любой испугается, даром что Уилленрой не больно широк в кости, а вот в плаще да с мечом в руках Питеру куда как грозным показался. Джерд говорил, думал — убьет… Но нет, постоял, зубами поскрипел и назад в ножны меч сунул.

— Выметайся с моей земли, чтоб духу твоего здесь не было! Иначе прикажу повесить на этой самой цепи, даже оружие о тебя марать не буду!

Повернулся спиной и стал приказы раздавать, будто и нет больше Питера, растворился в воздухе тяжелом, предзимнем… Тот и правда утек, пока деревенские у церкви толклись. Напоследок подгадил только: дом свой сжег, в сухом холоде дерево быстро горит… Это уж только теперь, после мессы, увидали. Девушку с ребенком лорд еще до службы приказал в замок отнесть и Айру туда же привести. Там они теперь, а старуха просила ей сумку с травами передать, тогда-то не успела все собрать, лишь мазь да нитки прихватила — спину Илайн зашить. Гончарова жена, пока мы обедали, к старухе в дом сходила, сверток собрала. Вовремя я лошадку привел, Джердов средний на нее сразу вскочил и в замок сумку повез.