Хранитель

  Дарр с братом въехали в город вечером, когда Зеос уже погружался в мягко светившиеся зеленым воды Даранского моря. Дорожная пыль поднималась в воздух, игриво танцевала в косых лучах, набивалась в нос и глотку. Они споро прошли через городок, жадно осматривась вокруг, и, наконец, вышли к берегу моря. Несмотря на то, что Дарр впервые в жизни видел море, он сразу ощутил особую сопричастность; память Эррандиала рассказывала о множестве морей и океанов...

  Дарр сбросил распашной бешпет, снял войлочные сапоги и, прямо в кожаных штанах, бросился в прохладную воду. Сегар осторожно смотрел на это с берега - кочевники не особо любили воду, но в конце концов он поддался на уговоры, и осторожно вошел в ласково бьющие о берег волны. Дарр, немного поплескавшись с братом на мелководье, поплыл на глубину. Хорошо поплавать - огромное удовольствием после дневной жары и далекого перехода пыльной степью; а эльфы когда-то были лучшими пловцами на Нилайхе.

  Руки синхронно вырывались из воды и опускались перед телом, готовясь к следующему мощному гребку. Орк имел такую силу в руках, что тело наполовину выпрыгивало из воды, воспаряя над волнами и разрывая воду на пенные хлопья. Вскоре Дарр отплыл от берега так, что Сегар, озабоченно стоящий на берегу, стал едва видной фигуркой. Непривычное к подобной нагрузке тело взмолилось о пощаде, и Дарр поплыл обратно, заставляя себя не сбавлять скорости, работать на пределе сил. Выйдя на берег, он улыбнулся уже не удивляющемуся брату, ощущая, как приятная усталость разливается по телу, и стал одеваться.

  - Клянусь брамселем "Морского Змея", первый раз вижу чтобы кто-то так плавал! - раздался удивленный возглас. - Тем более орк! Это же просто поразительно!

  К братьям подошел человек. Загорелый, почти коричневый от постоянного солнца, о довольно высокий и крепкий для человека, но все равно здорово уступал близнецам в телосложении. Волевое, четко высеченное, но вместе с тем худое лицо обтянуто шершавой кожей, а белок черных глаз покрыт десятками маленьких красных прожилок - соленый ветер, постоянно бьющий в лицо, не преминул оставить на нем отметины. Сегар уставился на него, распахнув рот: он впервые увидел человека.

  - Я Рим Ветер, боцман на вон той шхуне, - сказал человек, показывая пальцем на двухмачтовое судно у причала. - Ты где научился так плавать?

  - Не думаю, Рим, что это именно тот вопрос, который стоит задавать, - Дарр внутренне потирал руки. Ну вот, удача сама идет в руки. - Я Дарр, это - Сегар, и у нас к твоему капитану есть дело. Очень интересное дело.

  Дарр достал из кошеля огромную 'полуночницу'. Глаза человека расширились. Еще бы! Кристалл такого размера - большая редкость.

  - Сожри меня Патриарх, - моряк, казалось, сейчас вскипит от возбуждения. - Думаю, Кадам не будет против обсудить его прямо сейчас!

  - Ну, тогда пойдем. А когда отправляетесь домой?

  Три дня спустя гафельная шхуна "Морской Змей" вышла в Даранское море. Ей предстоял далекий путь через Карильский пролив, а там и Ларский океан в Дарах, самый большой порт Морской Империи. Капитан шхуны, Кадам Везунчик, радовался хорошей выручке: оружие, одежда пошли по хорошей мене, позволив выручить двенадцать кристаллов среднего размера и четыре большого, что представляло собой невероятно огромную сумму. В Морской Империи за такое богатство можно купить судно, притом не намного хуже его собственного! Последний из больших кристаллов почти даром достался: взяли на борт двух орков пассажирами, с уговором довести до Дараха и сотню золотом отсыпать. Да, необычно - лишь несколько раз на землю Аурлидара ступала орочья нога, но принесенная орками огромная "полуночница" удовлетворяла любопытство не хуже ответов. За такой кристалл Кадам перевез бы в трюме весь орочий табор, и писка не издав. Наказал матросам не болтать лишнего, да и взял на борт. Не стеснят.

  Капитан набрал воздуха в легкие.

  - Поднять паруса!

  Отозвавшийся Рим начал осыпать команду отборными ругательствами. 'Морской Змей' шел в океан.

Часть II

Глава V

Нилайх, Синий Домен Девятимечья

Бхирра, столица Абхикарры

  Два месяца спустя

  Свет свечи отбрасывал на стены тесной комнатки причудливые тени. Они лежали совершенно неподвижно - пламя стояло ровно, не колеблясь. В комнату не проникало и сквознячка; толстые стены и лежащее на них заклятье полностью отгораживали каменный мешок от внешней среды, обеспечивая лежащему на невысоком топчане абсолютный покой. Глубокий транс требовал глубокой сосредоточенности, и достичь ее проще всего здесь, в специальной комнате.

  Хранительница все глубже погружалась в глубины медитационного транса; если бы кто-то сейчас наблюдал за Ирой, он мог бы решить, что она мертва: кожа приобрела неестественную бледность, сердце билось едва-едва, сокращаясь лишь пару раз в минуту.

  Но в комнате для медитаций Ира находилась одна - посторонних в столь сокровенный процесс не допускал никто. Нира же, Извращающего Горести, Ира уже считала за часть себя.

  - 'Хватит,' - прозвучало в глубине сознания. - 'Ира, возвращайся!'