Хранитель

Пять минут спустя они сидели на кухне, общались и поглядывали в окно, на площадку. Шум дождя нарастал, ветер яростно бросался на окна, размазывая по ту сторону стекла капли, смешанные с крупинками града.

Антон рассказал жене историю Матвея, на что Лена похвалила мужа за доброту, внимательность и подмигнула мальчику, словно они были знакомы всю жизнь. Когда Антон принялся за еду, Лена, не отходя от кухни, рассказывала смешные истории из своей жизни и звонко смеялась над каждой шуткой. Вместе с мальчиком. Антон кушал и не пропускал ни единого слова, ибо ещё до свадьбы он неустанно замечал, каким приятным и чистым был голос жены. Приходя с работы, раздражённый и хмурый, он слушал любимую и становился прежним, ничем не обременённым Антоном, которого Лена всегда знала и обожала.

– Да, – продолжала Лена, – представь себе, как нам было весело! Друзья встретили чужого Деда Мороза на прошлый Новый год! Да!

– Как же здорово! – сказал мальчик, рассмеявшись. – Я люблю играть со взрослыми. Они такие серьёзные! Такие, такие смешные!

– О да, мы такие, – сказал Антон.

– Я с папой играю каждый день.

– И во что же вы играете? – интересовалась Лена.

– В потайную комнату!

– Интересно, никогда не слышал, – признался Антон.

– Да, мы выбираем комнату и заходим в неё так, будто видим в первый раз! Очень весело.

– Совсем как в нашей квартире! – усмехнулась Лена. – Ты же видишь её впервые!

– Да, да, – закивал мальчик. Антон приметил блеск в глазах мальчика. – И там я видел его. Последний из трёх!

Антон слегка подпрыгнул на стуле. Ещё раз посмотрел на Матвея. На лице мальчика красовалась улыбка: она становилась неестественно широкой. Антон встал, стул со скрипом отъехал в сторону.

– Тоша, с тобой всё хорошо? – спросила Лена.

Антон не мог оторвать взгляд от клоунской улыбки мальчика. Брови Матвея поползли вверх, он вопросительно посмотрел на него, совсем как взрослый человек.

– Тоша?

– Тоша? – переспросил Антон. Жена никогда его так не называла. Тошой звала мама.

Антон взглянул на Лену, но вместо неё увидел Светлану. Закинув ногу на ногу, сложив руки замком на коленях,бледнолицая и постаревшая на несколько лет, Света разглядывала сына с неподдельным интересом.

– Тоша, ты не узнаёшь Матвея? Ой, прости, Молоха? Ещё скажи, меня не узнаёшь, а? – прохрипела она голосом дряхлой старухи.

– Кого?

Антон отступал к коридору, переводя взгляд с мальчика на маму. Туда-обратно, туда-обратно, пока не упёрся спиной в косяк.

– Молоха, – повторил зычным голосом Матвей.

Лицо Матвея искривилось, будто его наспех нарисовали и сбрызнули водой, пока краска не высохла. Оно стало расплываться. Сначала расползлось, вытянулось и стало уродливым, с тёмно-коричневой кожей и впалыми глазами. Кожа обтягивала череп и готова была порваться.

– Как же ты не узнал меня? – спросил Молох, вырастая на стуле. Он вытянулся под потолок, глаза сверкнули алым и озарили кухню.

Демон был похож на мальчика и рождался из него, разрывая изнутри. Руки, ноги удлинялись, тело набухало.

Незаметно для себя Антон кричал и не сводил глаз с существа. И в то мгновение, когда голос почти сорвался, он рухнул на пол без сознания.

4

Очнувшись, Антон вскочил, но голова взорвалась невыносимой, давящей на глаза и лоб болью. Он схватил себя за волосы и вскрикнул. Потерпев какое-то время, осмотрелся: стояла ночь или поздний вечер. Рядом, на боку, сложив у лица руки, лежала Лена. Антон коснулся её плеча, и она вздрогнула, повернулась к нему.

– Дорогой, ты? – сонно спросила она.

Антон не ответил, с криком поднялся на ноги и, шаркая ногами, добрался до аптечки в коридоре. Торопливо вывалил на пол содержимое пакета с лекарствами, схватил пачку анальгина и проглотил две таблетки, запив большими глотками воды. Включил свет в комнате и почти не глядя плюхнулся на диван.

Прошёл час. Антон слышал, как Лена суетилась на кухне, гремела посудой, двигала стулья, вздыхала, складывала в пакет лекарства. Антон погружался в сон и просыпался. Проснувшись в очередной раз, он ощутил, как боль отступила. Рядом сидела Лена и гладила мужа по голове.

– Тебе лучше? – нежно спросила она.

– Да, намного. Где Матвей?

– Пропал. Я не помню, что случилось, но от него и след простыл. Сейф за картиной в зале открыт, на дверце выцарапана буква эм.

– Я ни разу в него не заглядывал.

– Конечно, он до сих пор принадлежит твоему отцу.

Антон встал и подошёл к сейфу. Коснулся кончиками пальцев надписи.

– Отец, – прошептал он, – ты всё знал. Нужно спросить его… – Антон замер. Неспешно закрыл сейф и повесил картину Бёклина на место. Он старался не засматриваться на картину, она вселяла в него необъяснимый страх и восторг. Любимое произведение папы.

– Дорогой? – опасливо сказала Лена.

– Папа знал, что Молох придёт.

– Мо-лох?

– Да. Демон, божество. Он собирает ключи для входа в наш мир, – Антон молчал, заметив растерянность в глаза Лены. – Прости, не хочу тебя загружать. Мне нужно идти.

– Куда? На дворе глубокая ночь.

Антон посмотрел на часы в комнате: четверть второго.

5