Хранитель чаек (СИ)

Рандвальд внезапно охрип. Закашлялся. Пират терпеливо подождал. Потом отделился от стены, прошёл и сел на железную кровать. Герцог заметил, что левая рука у бандита на перевязи.

— Да просто… Жалко мне тебя, ваша светлость. Сын у меня твоего возраста…

Герцог хмыкнул, приподняв бровь. Он резко успокоился и ждал продолжения.

«Ты пришёл не просто так, ты явно что-то хочешь от меня, — думал он. — Явился продать мне свои услуги и боишься продешевить».

— Ну, не сын, — не смутившись поправился пират. — Брат. Младшенький.

— Жалко? — переспросил Рандвальд насмешливо, возвращая разбойника к теме разговора.

— Ну так, а то, — заухмылялся тот. — Я-то человек маленький. Мне-то вражда с сильными мира сего зачем нужна?

Герцогу надоело ходить вокруг да около.

— Сколько ты хочешь, чтобы помочь мне бежать?

— Бежа-ать? — удивился наглец, выпятил губу разочарованно. — Ты пойми, мил человек, ну помогу я тебе убежать. Во-первых, ты далеко не сбежишь. На чём? На лодочке что ли? Так «Чайка» Ларановская тебя враз догонит, ты и соскучиться не успеешь. А мне потом куда? Самому на рею вешаться? А семья? Жена, дети… Опять же, брат младший…

Рандвальду захотелось ударить его. Ногой. В нос. Случайно. Раз пять от души…

— С другой-то стороны: а что мне терять-то? Ведь с эдаким-то герцогом по миру пойдёшь…Рабов нельзя, за вино — налог плати. Я, может, сам-то и не помню, когда в последний раз вино это пил. Детей-то кормить надо чем-то… А он: плати, да плати. Вот если бы вы не бежали, ваша светлость, а, предположим, взяли да захватили Солёный замок, чтобы — ну чем боги не шутят? — мятежника Ларана в темницу, а верного вам человека — в герцоги. Тогда б и можно было ввязаться. А так — мое дело маленькое: когда герцоги дерутся, завсегда только наш брат и страдает…

Южный щит прищурился презрительно:

— Ты не слишком много на себя берёшь? В герцоги захотел, пират!

— А чё бы нет? Прадед Ларановский тоже ж не благородных кровей. Один из капитанов. Сначала объявил себя королем, а потом уже признал власть Фрэнгона Элэйсдэйрского… Если оно так покопаться, так ведь все королевские роды от какого-нибудь простого вояки происходят…

— Говори-говори, да не заговаривайся! — зарычал Рандвальд.

— Ну, раз мой разговор тебе не любезен, ваша светлость, так я, пожалуй, пойду…

Пират встал и направился к выходу. Ранвальд отвернулся. Он — герцог. Герцоги не просят пощады и не торгуются с пиратами…

* * *

Невольницы возмущённо шумели, о чём-то восклицая гортанными голосами. Ювина пила чай, иронически улыбаясь. Джия забралась на диванчик с ногами, играла с ножом и хмурилась. Ларан кусал нижнюю губу, удерживая смех. Он стоял, прислонившись к двери плечом, и наблюдал за всеми насмешливо.

— И чего они хотят? — наконец не выдержала Джия.

— Любви, — съехидничал Ларан.

Княжна прищурилась.

— Девушки возмущаются, — пояснила Ювина. — Их воспитывали и учили танцам и искусству любви, чтобы угождать мужчине в гареме. Они спросили, когда их доставят в гарем, а я объяснила, что их освободили. И сейчас они бунтуют, хотят себе господина.

Ларан приподнял бровь. Ювина нахмурилась.

— Ларана они хотят, — призналась с неохотой. — Хотят танцевать ему и… э-э-э…

Джия сдвинула брови. Встала. Воткнула нож в ножны. Снова вытащила.

— Передай этим пышногрудым пущтоголовкам, цто ублажить они Ларана щмогут на дне морском. Я лично прослежу, цтобы они туда попали.

— Джия, они наши гостьи, — растерялась Ювина.

— Они на твоего мужа покушаются вообще-то. Тебя ничего не смущает?

Девы замолчали, с испугом наблюдая за злым лицом княжны и за сверкающим клинком в её руке, вновь обнажившемся из ножен.

— Да, но у них другое воспитание… Они привыкли…

— Отвыкнут, — рыкнула Джия.

Ларан тихо рассмеялся. Княжна резко обернулась к нему. Её глаза сверкнули сталью.

— Впрочем… А, давайте, девушки. Вот прямо здесь. Гощподин хочет посмотреть. Зажгите небо. Переведи им, Ю.

Ювина заалела.

— Что перевести? — пролепетала.

— Пусть танцуют. И бог морской упаси их станцевать плохо. Пусть покажут всё, на что способны. А мы с господином решим, подходят ли они ему.

— Джия… — смеясь начал было Ларан, но та злобно зыркнула на него:

— Молчи и смотри. В конце концов, для тебя стараются.

Когда Ювина, запинаясь, перевела приказ княжны, невольницы оживились. Достали откуда-то тимпаны, лиры и ещё какие-то экзотические инструменты. Кажется, их ещё утром принесли девушкам по приказу герцога. Семеро из них расселись полукругом с инструментами в руках, а трое задёрнулись в нежные полупрозрачные ткани.

— Садись на кресло, — велела мрачная Джия Ларану. — Им неудобно, когда ты в дверях столбом стоишь.

Тот усмехнулся, но прошёл и сел, широко расставив ноги и откинувшись на спинку с видом персикового паши.

Заиграла нежная, тревожная музыка. Трое девиц медленно направились к мужчине, покачивая бёдрами. Ткань струилась, подчёркивая формы. На щиколотках позвякивали бубенчики. Джия стремительно отошла на место Ларана и прислонилась к двери. Ювина ухватилась за книжку, пальцы её дрожали.