Хранитель Чаши Грааля

Старыгин поскорее распрощался, зашел в бар отеля, где взял себе коктейль под названием «Каталонский крем», и надолго задумался.

Если допустить, что портье и седовласый устроитель конференции не врут, а так оно и есть на самом деле, то получается, что Старыгин на террасе отеля встретился и разговаривал с призраком? Или же у него наступило временное, если можно так выразиться, дискретное помрачение рассудка – он видит умерших людей, слышит голоса и так далее.

Если такая странная история случилось бы с Дмитрием Алексеевичем года полтора тому назад, он бы, пожалуй, всерьез озаботился собственным здоровьем – к врачам обратился, витамины попил, в санаторий съездил. Впрочем, с санаторием возникли бы проблемы, то есть не с санаторием, а с котом Василием.

Кот не любил долго оставаться один на попечении старушки-соседки. Василий ее признавал, даже аппетита не терял, но страдал в одиночестве.

Однако с некоторых пор с Дмитрием Алексеевичем Старыгиным – скромным мужчиной средних лет – начали происходить странные истории. Началось все в прошлом году, когда из Эрмитажа пропал бесценный экспонат – «Мадонна Литта» работы гениального Леонардо да Винчи. И Старыгин (без его на то желания) оказался замешанным в преступлении. Волей-неволей ему пришлось заняться расследованием…[1]

Подобные истории повторялись с завидной последовательностью, расследование различных дел требовало присутствия Дмитрия Алексеевича в разных странах и континентах, так что кот Василий был очень и очень недоволен.

И что самое странное – такое времяпрепровождение ничуть не утомляло Старыгина, напротив, ему очень нравились опасные, головокружительные приключения и риск.

Не иначе как в славном роду Старыгиных, среди многочисленных докторов, юристов и профессоров, то есть среди представителей спокойных респектабельных профессий, затесалось несколько авантюристов и любителей приключений.

Может быть, кто-то из них плыл с князем Олегом по пути «из варяг в греки», вероятно, кто-то с Ермаком покорял Сибирь или с Амундсеном – Северный полюс. А может, беспокойный ген попал в его кровь более извилистыми путями – например, когда дальний предок Старыгина искал с конкистадорами Кортеса золотой город инков или, как знать, завоевывал Индию с воинами Александра Македонского?

Так или иначе Дмитрий Алексеевич и не пытался сопротивляться зову крови и отважно шел навстречу приключениям.

Так и в данном случае: он решил извиниться перед итальянскими коллегами, с утра пораньше выпить чашку кофе и посетить замок Гибральфаро. Если никто не придет на встречу – тоже неплохо: во время подъема на гору он сбросит пару килограммов.

На следующее утро, сразу после завтрака, Старыгин вышел на приморский бульвар и зашагал в сторону порта и возвышавшейся над ним громады мавританского замка Гибральфаро. Возле входа в гостиницу он едва не столкнулся с крепким приземистым мужчиной лет шестидесяти. Его невозмутимое восточное лицо с высокими скулами и узкими щелочками глаз показалось Дмитрию Алексеевичу смутно знакомым. Старыгин извинился и продолжил путь. Незнакомец не ответил, но проводил реставратора долгим внимательным взглядом.

Сразу за роскошным зданием мэрии Дмитрий Алексеевич свернул от моря налево и двинулся по дорожке, круто забиравшей вверх.

Утренний воздух был свеж и прохладен, в нем смешивались ароматы молодой зелени и цветов. Над дорожкой склонялись ветви огромных фикусов, свешивались гроздья глицинии и яркие соцветья бугенвиллей.

Старыгин, широко шагая, обошел группу туристов. Это были соотечественники – в шортах и ярких майках, они громко обсуждали окружающие их красоты, щелкали фотоаппаратами. После российских холодов испанский апрель, прохладный для местных жителей, казался им настоящим летним месяцем. Экскурсовод, подняв над головой приметный яркий жезл сложенного зонта, чтобы не растерять свою паству, громким, хорошо поставленным голосом вещал:

– Замок Гибральфаро построен маврами в двенадцатом веке… Гибральфаро по-арабски значит – «маяк на скале», таково же происхождение слова «Гибралтар»… во время реконкисты мавры, защищавшие Гибральфаро, оказали христианским воинам ожесточенное сопротивление… с площадки перед замком открывается великолепная панорама…

Старыгин, вежливо извинившись, обогнал русских туристов. В какой-то момент в их пестрой толпе мелькнуло то же самое лицо с высокими скулами и узкими глазами, но это, должно быть, ему показалось – тот мужчина остался возле отеля, и в любом случае он не мог бы так быстро дойти сюда. Дмитрий Алексеевич пожал плечами и прибавил шагу.

Отполированные ногами тысяч туристов каменные плиты, которыми была вымощена дорожка, скользили под подошвами, и подъем становился все круче. Старыгину пришлось даже остановиться на пару минут, чтобы перевести дыхание. Он представил себе, как карабкались по этому склону испанские воины в тяжелых доспехах, и почувствовал, какого труда стоило христианам отвоевание Испании.