Хранитель для банши

— Когда ты исчез в тех пещерах… — слова снова застряли в горле, а сердце сжалось от боли. — Я побежала за тобой. Я обыскала каждый тёмный уголок, каждую трещину, я звала тебя! А знаешь, что нашла вместо тебя? Тень. Холодную, голодную, готовую разорвать меня на части! Если бы не дриады… — мой голос оборвался, и я почувствовала, как снова накатывают слёзы. — Я чуть не погибла… Ты хоть понимаешь это?

Хранитель напрягся, и я увидела, как его взгляд потемнел от боли и вины. Он попытался сделать шаг ко мне, но я отступила, отказываясь принять его утешение и жалость.

— Вивиана, я не мог поступить иначе, — наконец произнёс мужчина, и в его голосе звучало столько сожаления, что оно проникало под кожу, заставляя дрожать. — Мне нужно было уйти, иначе тебе грозила бы смерть. Я пытался спасти тебя от самой большой опасности.

На этих словах я едва сдержала истерический смех. Он рвался наружу вместе с гневом и болью.

— Ты серьёзно? Ты исчез, просто ушёл, и даже не предупредил, что не вернёшься, — голос срывался, и я громко засмеялась, чувствуя, как слёзы жгут лицо. — Ты оставил меня в этих чёртовых пещерах, думая, что так спасёшь?! Ты — тот, кто больше всех заставил меня страдать! Как ты смеешь говорить о спасении?

— Меня призвали Старейшины, Вивиана, — голос Хранителя прозвучал глухо и потерянно. Он отвёл взгляд, будто надеялся спрятаться за этим жестом. — Они вызвали меня. Ещё тогда, когда мы были на балу в Воздушном королевстве. Я должен был уйти. Оставить тебя одну. Это было твоим испытанием.

Мир вокруг остановился, замер, сжался в комок боли и осознания. В этот момент я поняла: Иллария и Таллия оказались правы. Хранитель никогда не был на моей стороне. Никогда не был рядом по настоящему, а лишь исполнял приказы, которые ему диктовали все — Старейшины, его долг, его верность… А я была лишь частью его обязательств. Лишь одной из целей, ради которой этот горделивый мужчина терпеливо ждал своего следующего задания.

— Испытание, — прошептала я с дрожью в голосе, чувствуя, как внутри всё рушится, как хрупкий стеклянный сосуд, на котором уже давно появились трещины.

Слёзы уже не могли выразить всего, что я чувствовала. Сердце разрывалось от обиды, от желания кричать и рвать на себе всё, что напоминало мне о том, что я здесь. О том, что я жива, что выжила, несмотря на его уход.

— Вивиана… — его голос прозвучал приглушённо, он попытался сделать шаг ближе, но я лишь оттолкнула его руку.

— Старейшины, — выдохнула я, чувствуя, как губы дрожат. — Ты служишь только им. Ты никогда не служил мне. Никогда даже не пытался быть рядом… а я, как последняя дура, думала, что ты хоть что-то испытываешь по отношению ко мне.

Не в силах сдержать рвущиеся эмоции, я схватилась за края дриадского платья, сжала ткань в руках и резко потянула, разрывая его. Тонкий материал разошёлся с треском, обнажая раны и следы от плети, оставшиеся после жестокого наказания в Аэлдриасе. Руки дрожали, сердце колотилось, и я уже не могла остановиться. Вся эта боль должна была выйти наружу. Я хотела продемонстрировать следы того, что я пережила. Чтобы он, наконец, увидел.

— Вивиана, не надо, — его голос стал напряжённым, мужчина протянул ко мне руку, но я оттолкнула, не позволяя прикоснуться.

— Посмотри! — закричала я сквозь слёзы, срывающимся голосом. — Посмотри, что со мной сделали! Посмотри, во чтотыменя превратил. В этом состояла суть твоего испытания?

Хранитель застыл, а его взгляд, полный ужаса и шока, опустился на мои израненные плечи и спину, покрытые следами ударов. Губы дрогнули, лицо побледнело, и в глазах вдруг появилась боль, как будто в этот миг мужчина осознал, что произошло на самом деле.

— Кто это сделал?

В этом вопросе я услышала не только его потрясение, но и что-то большее — искреннее сожаление, и, возможно, раскаяние. Но я игнорировала его эмоции. Они казались слишком ненастоящими.

— Ты хочешь знать? — спросила я, срываясь на крик, глотая солёные слёзы. — Меня арестовали. Я сидела в той самой камере, в которой мы когда-то оба находились. И всё это время я думала, что ты придёшь, что спасёшь меня, что ты… — я замолчала, не в силах закончить, потому что знала: он никогда бы не пришёл. Он бы не спас.

С этими словами я отступила, словно пытаясь спрятаться от его взгляда, но в глазах Хранителя была такая безысходная боль, что он просто стоял, не смея сделать шаг, и пристальный взгляд скользил по моим ранам — по этим страшным следам, которых мужчина никак не мог ожидать.

— Я не знал, — едва слышно прошептал он.

Я стояла перед Хранителем, и, казалось, мир вокруг нас растворился, оставляя только мою горечь и боль. Слёзы лились по щекам, словно маленькие реки, и с каждой каплей я ощущала, как исчезает часть меня. Я чувствовала, что держу в себе вулкан эмоций, готовый извергнуться.

— Ты… ты хоть осознаёшь, через что мне пришлось пройти? — мой голос сорвался. — Теперь я понимаю, почему ты запрещал следовать за тобой в те пещеры. Почему просил ожидать снаружи, прикрываясь моей безопасностью. Ты просто-напросто знал, что не вернёшься.