Хранитель драконов

Слова сорвались с языка Седрика едва ли не прежде, чем он понял, что хочет сказать. Взгляд Геста посуровел. Чуть прищуренные глаза предвещали грозу, губы были неодобрительно поджаты. Слишком поздно извиняться или объясняться. Ссора неизбежна. Остается только высказать все сейчас, пока Гест своей ледяной логикой не разнес в клочья все его возражения.

— Ты обещал Элис, что она увидит драконов. Это прозвучало в вашей брачной клятве. Ты сказал это вслух и подписался под этим. Я был там, Гест, ты помнишь, и ты знаешь, что это значит для нее. Это не девичий каприз, а дело всей ее жизни. Изучение драконов и поиск сведений о них — единственное, что доставляет ей радость, Гест. Ты неправ, что запрещаешь ей ехать. Это нечестно по отношению к ней. И ты позоришь себя, притворяясь, будто не помнишь своего обещания. Такое поведение бесчестно и недостойно.

Он прервался, чтобы сделать вдох. И напрасно.

— Бесчестно? — Тон Геста вызывал озноб. — Бесчестно? — повторил он, и Седрик услышал, что его дыхание участилось. Затем Гест расхохотался, и этот смех словно окатил Седрика потоком ледяной воды. — Ты так наивен. Нет, даже не наивен, ты по-детски одержим идеей честности. «Нечестно по отношению к ней», — говоришь ты. А что тогда честно по отношению ко мне? Мы с Элис заключили сделку. Она должна была выйти за меня замуж и родить мне наследника. В обмен на разрешение свободно пользоваться моим состоянием и моим домом для своей науки. Ты посвящен в мои дела, Седрик. Ограничивала ли она себя в поисках ценных свитков и манускриптов? Думаю, нет. Но где ребенок, который мне обещан? Где наследник, рождение которого положит конец брюзжанию моей матери и косым взглядам отца?

— Женщина не может заставить свое тело зачать, — осмелился заметить Седрик.

Он никогда не отличался храбростью и потому не добавил: «И в одиночку зачать дитя она тоже не может». Он знал, что такое Гесту говорить не следует. Но хотя эти слова не были произнесены, Гест словно услышал их.

— Быть может, женщина и не способна заставить себя зачать, но существует множество способов, чтобы предотвратить зачатие. Или избавиться от ребенка, которого она не желает вынашивать.

— Не думаю, что Элис стала бы так поступать, — тихо возразил Седрик. — Мне она кажется очень одинокой. Она обрадовалась бы появлению ребенка. К тому же она поклялась подарить тебе наследника. И не станет нарушать свое слово. Я знаю Элис.

— Вправду знаешь? — Гест словно выплюнул эти слова. — Тогда ты бы очень удивился, если бы слышал наш сегодняшний разговор! Она практически отказалась выполнять свой супружеский долг до тех пор, пока не съездит в эти дурацкие Дождевые чащобы. Лепетала какую-то чушь насчет того, что не желает путешествовать беременной. А затем возложила на меня всю вину за то, что все еще не понесла! И угрожала публично опозорить меня за это! Будто это моя неудача!

Он схватил со стола сделанную из слоновой кости подставку для перьев и швырнул ее об пол. Хрустнула резная кость, и Седрик слегка вздрогнул. Ярость Геста вырвалась наружу, а завтра, когда он вспомнит, как сломал дорогую вещь, снова разозлится.

Гест злобно выдохнул сквозь зубы:

— Я не потерплю этого! Если мой отец прочтет мне еще одну нотацию или даст еще один совет, как сделать этой рыжей корове теленка, я…

Он задохнулся от гнева и досады. В последнее время стычки Геста с отцом стали чаще, и каждая из них портила ему настроение на несколько дней.

— Это не похоже на ту Элис, которую я знаю.

Седрик постарался увести разговор в сторону. Он понимал, что вступает на зыбкую почву. Гест хорошо умел преувеличивать или преподносить происходящее так, чтобы выгородить себя, но редко лгал напрямую. Если он сказал, что Элис угрожала ему, значит, так она и поступила. И все-таки Седрику это казалось странным. Элис, сколько он ее знал, была мягкой и застенчивой. Впрочем, временами она становилась очень упрямой. Простиралось ли ее упрямство до того, чтобы шантажировать мужа? Седрик не был уверен. Гест прочел эту неуверенность на его лице и покачал головой.

— Ты по-прежнему считаешь ее девочкой-ангелочком, которая дружила с тобой, когда никто больше не хотел? Может быть, когда-то она такой и была, хотя лично я в этом сомневаюсь. Я подозреваю, что она была добра к тебе просто потому, что сама была такой же неуклюжей неудачницей-изгоем. Вы были не более чем товарищами по несчастью. Или родственными душами, если тебе так больше нравится. Но сейчас она не такова, друг мой, и ты не должен позволять старым воспоминаниям сбивать тебя с толку. Она выжала все, что могла, из наших отношений за столь малую цену, какую только можно представить.

Седрик молчал. Неуклюжий неудачник, с которым никто не желает дружить. Изгой. Эти слова звенели у него в ушах, царапая, словно камешки с острыми краями. Да, он был именно таким.