Хранитель душ (СИ)

- Сейчас узнаем. Тебе тоже будет полезно. Ты же хотела познать себя, - тянет меня куда-то за угол. Меня это злит, но не так, как мне хотелось бы.

- Саша, успокойся! Я плод твоего воображения. Я тебе снюсь.

- Прекрасно! Значит, я тем более могу делать всё, что хочу, - идея сна Сашу вполне устраивает и, не пытаясь себя сдерживать, он прислоняет меня к стене.

- Нельзя!

- Можно, - его руки блуждают по моему телу, но я-то знаю, что они никогда ничего не нащупают. У меня нет явных половых признаков. Я похож на куклу.

Осознание, что ничего не получится, страх и досада заставляют меня с рыком начать вырываться из его объятий. Меня злит, что Саша без спроса меня трогает, хотя я понимаю, что он видит, что я не против. И плевать ему на мои слова. Но кто знает, чем грозит нарушение дистанции? В висках бьется вопрос, пропитанный досадой. Почему ему не оставить меня в покое? Не перестать заставлять думать о несбыточном? Почему мы не можем просто ходить по дорожке и болтать о разном?

Серые могут менять внешность. Становиться похожими на мужчину или женщину. Лицом и общими очертаниями тела. Что я сейчас и делаю. На щеках и подбородке начинает расти борода, и Саша с отвращением отступает назад.

- Опять ты всё испортила! - со злостью отворачивается. - Убери бороду.

- Обойдешься.

- Убери!

- Саша, я серый, у меня нет пола.

- Нет, есть! Ты девка, я это вижу. Это очевидно! - недовольно на меня косится. Борода тает, мы снова идем рядом, только пыл у моего подопечного малость поубавился.

- Как дела с деньгами? - перевожу разговор на другую тему, стараясь успокоиться. Но злость не покидает меня.

- Вчера со мной расплатились.

- А где спасибо?

- Кому?

- А кто тебе сказал сходить на улицу Мира и обратить внимание на объявление на столбе, возле остановки?

- Я всё равно туда собирался.

Хмурюсь. Никакой благодарности. Чтобы помочь Саше, я убил час, а этот гаденыш теперь утверждает, что всё сам нашел. Скорее всего, он так говорит мне, чтобы досадить, но мотивы не так уж и важны.

- Следующий раз сам свои шабашки искать будешь.

- Буду, - фыркает и идет вперед. Я останавливаюсь и, резко повернувшись в другую сторону, ступаю прочь. Внутри меня всё кипит. Никакого уважения. Сперва облапал, вместо “здрасьте”, потом еще и спасибо не сказал за помощь.

Обида распаляется, я темнею, даже не пытаясь сопротивляться этому. Упиваясь злостью на него, я почти перестаю себя контролировать. Саша замечает, что я куда-то делся. Оборачивается, идет обратно.

- Ну что ты?

Вытягиваю руку.

- Так, значит, моя помощь, мое участие ничего для тебя не значат? Ты можешь сам?

- Ну началось, - вздыхает. - Давай ты не будешь вести как баба?

- Я буду оправдывать твои ожидания.

- Э, нет! Ты же серый, - подходит ближе, но тут я, совершенно потеряв остатки самообладания, хватаю его за руку, так сильно, что он вскрикивает.

- Так значит, теперь я серый? Ошибаешься. Готово. Удачи в работе!

Оставляя его корчиться от резкой боли, ухожу прочь, чувствуя, как черная радость разливается по нутру. “Ну теперь-то ты у меня попляшешь, работничек. Посмотрю, что ты скажешь через пару дней”.

========== 5. ==========

Прошло уже несколько часов, а досада никуда не уходит. Я злюсь на Сашу, хотя и понимаю, что это ненормально для серого так себя вести и столь болезненно реагировать на полушутливые выпады человека. Моя интуиция подсказывает, что я не прав.

Не существует ни одного свода правил поведения для серых, равно как и для ангелов или демонов. Вместо этого есть инстинкты. Как муравьи безошибочно знают отведенные им роли, как лосось при нересте плывет против течения, как птицы по весне вьют гнезда… (кто им всем сказал так делать?) Так и мы знаем свой свод правил. И знаем, что отступление от них смертельно.

Я отступил. Я каюсь, но приступы злости и досады не дают исправить совершенную ошибку. Я сижу на одинокой лавочке среди разбросанного полузасохшего цветника, где тяжелые бордовые розы, источающие дурной, удушливый аромат, смешаны с желтыми кустами чертополоха. Дальше асфальт и трещины, трещины, трещины…

Поднимаюсь. Ноги несут меня к мосту. Он на окраине города. Там, под ним, небольшая речушка. А сам мост, бетонный и неуклюжий, не вызывает никакого эстетического удовольствия. Он интересен другим.

Стоит посмотреть с этого моста вниз, как перед тобой открывается вид города. Это всегда одно и то же место. И если в моем измерении непроходимый вечный день, всегда туманный и вязкий своим безвременьем, то там, внизу, я могу наблюдать ночь, зарницы, дождь, снег и сотни машин. И сейчас я подхожу к перилам и, облокотившись о них, гляжу сверху, как из окна низко летящего самолета. А может, как смотрит бог. Смотрю на покачивающиеся деревья, на спешащих прохожих, на яркие витрины. Это единственное окно в тот мир, откуда мои друзья, мои подопечные. Часто меня терзает вопрос. А что будет, если туда прыгнуть? Окажусь ли я в этой вонючей речке? Или, может, попаду в тот самый мир? От этого предположения захватывает дух.