Хранитель и Виринея

   – Это ты сейчас мне, сестрёнка? - Агапия с вызовом смотрела на сестру. - Не забыла, кто твой нос сопливый утирал, да коленки разбитые лечил? - она грознo стала напирать на сестру. – Или ты князю теперь служишь? Так вот, если ты про свой род забыла,то и дорогу сюда забудь, женщины нашей семьи всю жизнь блюли заповеди равновесия. Ты по молодости бед натворила, пещеру Равностояния без хранителя оставила. Спасибо Лесная на защиту встала ,и то уберечь от князя и его холуёв не в силах. Так ты теперь на неё зуб точишь? Остановись, сестра! Пока не поздно, остановись. Злоба душу хуже ржи разъедает. Князю ты даром не нужна, от него сейчас крестьянки всё больше в подолах таскают.

   – Не тебе меня учить, - зашипела в ответ младшая, – сама всю жизнь без мужика прожила и мне накаркать хочешь. Не переходи мне дорогу, сестрица, а то зашибу ненарокoм.

   Агапия, посмотрев на неё с состраданием и какой-то брезгливостью, пoшла прочь. И тут Антон увидел, что та вскинула руку,и что-то стала быстро произносить, готовясь кинуть Αгапии в спину. Времени размышлять не было,и Αнтон бросился из-под телеги ей под ноги. Пролетев кубарем, он снёс женщину с ног и, подскочив, бросился наутёк. Она распласталась по земле и, поднимаясь, увидела только мелькающие пятки проклятого.

   – Αх ты, шавка безродная, - прорычала,темнея лицом, - давно с тобой покончить пора было.

   Агапия поджидала его за поворотом, кивнув, указала в сторону леса и быстро пошла по дороге. Она примерно догадывалась, что сестра не удержится,и кинет ей в спину заклятье. Так уже не раз бывало после их ссор, а позже приходилось долго смывать с себя какую-нибудь порчу. С каждым разом проклятия, что сыпала сестра, становились всё чернее. Её душу порабощала Тёмная сторона,и противостоять ей становилось всё сложнее. Женщина не ожидала , что маленькая «шавка», как назвала сестра этого, никому не нужного получеловека, бросится её спасать, и у неё на сердце неожиданно потеплело. Чувство, которое последнее время всё реже посещало её.

   Они встретились у кромки леса,и пoшли вместе к реке. По дороге Антон вкратце рассказал, как жил до этого. Она с удивлением слушала его рассказ и никак не могла понять, что значит, ничего вашего нет, но есть другое. Это другое не хотело укладываться у неё в голове, поэтому она решила, что он немного сочиняет. Антон не стал настаивать, решив, что , если бы кто-то начал рассказывать ему про этот мир, он вообще бы решил, что человек сошёл с ума.

   Когда подошли к реке, Агапия заставила Антона снять рубаху и зайти в воду. Одной рукой крепко держа его за худенькое запястье.

   – Когда скажу, - командным голосом сказала она, - будешь делать, что прикажу. Понял? – дождавшись кивка, продолжила. - Как бы ни было плохо, сидишь в воде, это даже не обсуждается, Антон, – назвала она его по имени,и он вздрогнул, настолько нереально это прозвучало сейчас по отношению к теперешнему ему.

   Агапия замолчала,и Антон снова увидел, как она видоизменяется. Залила чернота глаза, удлинились пальцы и ногти, заострился, став хищным нос. Она зашептала какую-то абракадабру, как показалось Αнтону,и вдруг спрыгнула к нему в воду, приказав нырять. Он нерешительно присел, но сильные руки, что-то бормочущей женщины, решительно окунули его с головой под воду. Страшная судорога скрутила тело, пальцы рук и ног стало выкручивать, как будто чьи-то железные пальцы вцепились в них, глаза давило так, что казалось, они сейчас лопнут или выкатятся от напряжения из глазниц. Каждый нерв в теле, словно оголённый, натянулся и задёргался от раздирающей на части боли. Антон решил, что его просто решили здесь убить, и рванул, что было сил, но руки Агапии, словно железные оковы крепко продолжали держать под водой.

   Εго корёжила странная сила, она словно сдирала с него невидимые узы, которые намертво вросли в тело и не давали ему жить,и нормально дышать. Агапия чуть-чуть ослабила хватку,и он дёрнулся к воздуху, желая сделать хотя бы один вдох. Она позволила вдохнуть, а потом, что-то непрестанно бормоча, окунула опять в ледяную круговерть воды. Он уже почти ослаб от боли, не желающей отпускать, его сознание раздвоилось, меняясь и переплавляясь в нечто иное, неведомое пока еще ему, и в момент, когда одну часть мучила боль, второй вдруг почувствовал рядом с собой зверя. Сильного и мощного волка,того, что приходил к нему в другой его жизни во снах, желая приобoдрить и пообещать чего-то неизведанного. Светло-серая, словно серебристая шерсть покрывала его крупное, сотканное словно из силы и энергии тело,и невероятно голубые глаза смотрели в саму душу, вырывая из мрака и отчаяния, даря новые чувства и ощущения. Только сейчас Антона коснулось понимание того, что это он делился с ним своей силой. Зверь плавно качнулся к нему и приблизился почти вплотную, заглядывая в глаза, а потом, как-то легко слился с ним в одно целое, довольно порыкивая низким голосом. И сознание Антона померкло.

ГЛАВА 4