Хранитель историй

Единственный раз, когда Малахай видел ангела, падший скрыл себя магией. Ярон, вероятно, тоже предстал не в полной своей сути и лишь дозволил Аве узреть кусочек своего истинного облика. Неудивительно, что люди в прошлом сочли их за богов. Ни одна классическая скульптура не могла сравниться с совершенством небесного создания.

Срывая маску, Ярон не спускал глаз с Авы, словно Малахая не было рядом. Сияющие золотом глаза неотрывно следили за его суженной. Оглянувшись, Малахай почувствовал благоговейный трепет Авы. С бешено колотящимся сердцем она сжимала его руку, не отрывала взгляда от Ярона.

― Я ― Ярон, ― представился падший низким и звучным голосом. Малахай почувствовал давление на разум. Словно змея обвила тело. Он едва поборол желание убежать. ― Теперь ты видишь моё истинное лицо. Услышь мой голос, Ава.

― Я... не знала. ― Она запнулась, и слезы навернулись на её глаза. ― Не понимала.

― Дитя, тебе не следовало возвращаться.

Глава 18

Ава потеряла дар речи. Взгляды пересеклись, и голову заполнили образы. Яркие, ослепительные, словно увиденные собственными глазами, с тенями и цветами в сверхъестественных деталях. Картинки мелькали как на старой киноплёнке. Вот она совсем дитя спотыкаясь делает первые шаги. Плещется в бассейне перед крошечным домиком в Санта-Монике. Катается на лошади на ранчо Карла.

Темнота.

Изображение первых дней в Стамбуле. Вот она бродит по рынку специй. Покупает каштаны у торговца возле Галатского моста. Пьёт чай с Малахаем. Их поцелуй на острове.

Малахай.

Кромешная тьма. Боль. Отчаяние.

Ава крепче сжала руку Малахая, с трудом ловя воздух, когда замелькали новые картинки.

Двое темноволосых детей. Девочка с золотыми глазами смеётся из-за кружащих вокруг неё бабочек. Мальчик глядит на неё глазами своего отца. Чернильно-чёрный ягуар обвил детей, защищая их, а позади прошли волк и тигр. Тигр наклонился к девочке, разинув пасть. У Авы бешено забилось сердце, но огромный зверь нежно сомкнул челюсти на затылке малышки, и та с улыбкой погладила его по щеке. Картинка исчезла, в небе появился большой круг, похожий на солнце, переплетённый золотом и серебром. Он поднимался всё выше и выше, пока солнце не превратилось в звёзды, и миллионы рассеянных точек света усеяли небеса, танцуя в унисон с нарастающей песней.

Темнота.

Ава почувствовала объятия Малахая. Услышала шёпот Ярона в своём сознании. Не на древнем языке, а на английском.

«Я показал тебе, что было. Что будет. И что может быть. Не бойся темноты».

Наконец взгляд сфокусировался на встревоженном Малахае. Учитывая, что он сидел в кресле и держал её на своих коленях, вероятно, у неё подкосились колени.

― Ава?

На краткий миг она лишилась дара речи, увидев взгляд мальчика в глазах своего мужчины. Протянув руку, Ава убрала тёмные волосы, упавшие ему на лицо.

― Я не буду бояться темноты, ― прошептала она.

Повернув голову, Ава вновь посмотрела на Ярона, но сияние померкло, и падший выглядел как человек, хотя и не менее пугающе.

― Кто ты?

― Ты задаёшь неправильный вопрос, дитя.

― Тогда, кто я?

Усиленно моргая, она выпрямилась, пытаясь подавить накативший приступ тошноты. Инстинктивный страх гудел в крови.

― Вопрос получше, но я уже на него ответил.

― Нет, не ответили.

Ава нахмурилась, заметив, как уголки губ ангела слегка изогнулись.

― Верно. Я открыл лишь то, что хотел.

― Я не понимаю.

― Со временем поймёшь ― Он пожал плечами. ― Или нет. Попытайся понять, ведь в твоей песне заключено больше судеб, а не только собственная.

Ава встала, дрожа от гнева.

― Тогда, почему бы тебе не рассказать мне больше? Кто я?

Она почувствовала, как Малахай встал позади неё, успокаивающе погладил плечо.

― Ава.

― Я не боюсь тебя, доктор Сэдик. Или Ярон. Или как там тебя.

Ангел выглядел удивлённым.

― А следовало. Так обычно поступают более мудрые.

Малахай зарычал и попытался закрыть Аву от Ярона. Но она сама вышла вперёд.

― Ава, прекрати...

― Если бы я хотел её смерти, писец, она бы уже умерла, ― перебил Ярон более звучным голосом, и его лицо снова начало светиться. ― Желай я причинить вред, Ава бы уже не дышала. Она была бы стёрта с лица Земли и из твоей памяти, словно её никогда не существовало.

― Это невозможно, ― пробормотал Малахай, притягивая любимую в свои объятия.

― Вполне, ― прошептал Ярон. ― Никогда не недооценивай мой народ, писец. Она выбрала тебя, верно. Но я не уверен, что задача тебе по силе. С какой тьмой ты на самом деле сражаешься?

Ава почувствовала, как Малахай вытащил из-за спины один из кинжалов. Метал блеснул в лучах солнца, когда он выставил клинок между ней и Яроном.

― Я сражался со злом, как когда-то раньше ты.

В мгновение ока ангел возвысился над ними. Ава задрожала, но Малахай стоял твердо, ни разу не вздрогнув. Рука крепко сжимала кинжал.

Голос Ярона прокатился над ними подобно волне: