Хранитель историй (СИ)

Неведомая сила чугунными цепями обрушилась на Рика, пригвоздив его к полу.

— Ненавижу, — сквозь зубы процедил юноша.

— Дело твое, — откликнулся Призрак. — Меня мало интересуют твои душевные терзания. Вы люди слишком слабы, чтобы попытаться наставить вас на путь истинный.

Из глаз юноши брызнули слезы отчаянья. Рядом с командором возник образ сестры. Она была печальна как никогда, взирая на брата пустыми провалами глазниц.

Неизбежность грядущего!

Вечный раб чужих помыслов и поступков. Рик прекрасно понимал, что никогда не избавится от проклятия.

Пальцы заныли, словно в них насильно вложили перо и под камзолом послышался протяжный скрежет новых строк. Сердце Сквидли продолжало биться, а стало быть, кровавые предложения ровными рядами заполняли пустые страницы книги с красной тесьмой.

— Пусть я лучше умру, чем прикоснусь к чернильнице и начну действовать по твоей указке, — застонал Рик.

— А разве ты еще жив? — удивился Сквидли. — Лично я считал, что твоя жизнь оборвалась вместе с жизнью Клер… Разве я не прав?

Заложив руки за спину и деловито пройдясь из стороны в сторону, командор задумчиво почесал подбородок:

— Знаешь, мне ужасно надоела эта слюнявая история про потомков трусливого Лиджебая, который, решил наложить на себя руки, лишь бы не расхлебывать старые грехи. Про что мы будем рассказывать теперь? — в каюте воцарилась пауза, закончившаяся довольно быстро. — Думаю, мы начнем с сотни кораблей, покинувших свое жалкое пристанище на берегу Прентвиля. Они не желали мириться со своей судьбой и…

Совсем не вовремя раздался кашель и последовавшее следом извинение:

— Простите, у вас тут слишком пыльно… — Сейл издевательски шмыгнул носом и замолчал.

— Ах да, наш юнга — хитрец. Настоящая заноза в заднице, — резко повысил голос Сквидли. — Вот уж не ожидал тебя увидеть здесь. Удивительное дело, я вроде бы расплатился со всеми каперами, а тебя оставил на десерт и едва не позабыл.

Призрак оказался рядом и, поставив на табурет мысок высоких, блестящих сапог, внимательно вгляделся в глаза пленника.

Рик наблюдал за тем, как лицо Скитальца покрылось сильной испариной, а взгляд наполнился нескрываемым страхом. Внезапная дрожь прокатилась по его телу, и бывшию юнга попытался избежать тяжелого, пронизывающего насквозь взгляда. Но Призрак оказался сильнее.

— Вспоминай и делай выбор: вздернуться на рее или стать кормом для рыб? — прошептал Сквидли.

Закрыв глаза, Скиталец едва не вскрикнул от кошмарного видения. Веки заходили ходуном, будто ночной кошмар пришел к нему наяву.

Главное оружие Призрака било четко в цель. Как один выстрел сорокапушечного фрегата, его ядра боли и фобий проникали в самое сердце жертвы. Он видел людей насквозь и с легкостью отыскивал брешь в их безупречной обороне. Детские обиды, юношеские терзания, взрослые сожаления — все было подвластно творцу собственной судьбы. Сотканный из банального человеческого честолюбия и желания в мгновение ока осуществить заветную мечту, Призрак стал истинным кладезем людских пороков.

— Какой небывалый запас обиды… Да ты настоящий отброс общества, — цокнув языком, заключил Сквидли.

Сейл стонал, продолжая сопротивляться.

— Тебя должны были заколоть, еще в те дни, когда жгли вашу речную деревеньку. Ты, наверное, решил, что фортуна сжалилась над тобой… Глупец! Ты просто обманул себя самого. Жизнь стала твоим наказанием, а не спасением. Судьба не терпит тех, кто пытается ее обмануть. Скажи, был ли в твоей жизни хоть один день, чтобы ты не думал об одиночестве?..

Скиталец застонал.

— Вот и я считаю, что нет, — кивнул Сквидли. — Тебя отвергали, как беспородного щенка… ты пытался быть услужливым, а вместо этого получал тычки и взбучки… заглядывал в окна домов и, наблюдая за счастливыми семьями в день благодарения, а потом… не ты ли пару раз пытался покинуть этот грешный мир? И хорошо было бы если попытка увенчалась успехом. Но, увы, ты и здесь оплошал. Вспомни, к чему привели все эти бесчисленные попытки найти себя в жизни: тебя били — а ты вставал; гнали прочь — а ты возвращался. К чему надо было терпеть такие мучения? Ни я, ни ты не ответим на такой простой вопрос. И сколь велика была твоя радость, когда в Бримсе тебя посчитали прокаженным и поселили подальше за городской стеной. Вот, где нашлось твое истинное место… Вдали ото всех. Там неслышна человеческая речь и несуществует лиц, наполненных злобой. И никто не желает тебе смерти. Они не плюют тебе в спину и не шарахаются как от иноверца…

Апогеем пламенной речи стал вопль. Отразившись от стен, он заставил Рика беспомощно уткнуться в пол.

— Ложь! От первого до последнего слова! И даже если бы это было правдой, то только в том мире, где правят твоя злость и корысть. Ты никчемный творец судеб — Сквидли. И если бы не мистер Лиджебай, ты давно стал бы обычным воспоминанием или, скорее всего, ночным кошмаром!

Голос Скитальца дрогнул. Накопленные силы истратились довольно быстро, и ему необходимо было передохнуть.