Хранитель историй (СИ)

Собеседник мистера Сквидли стал напоминать восковую фигуру, похожую на те воинственные образы, которыми раньше так любили украшать корму корабля отчаянные головорезы. Серая кожа, распухшие от напряжения жилы, черные с кроваво — красной поволокой глаза, застывший на лице ужас — так мог выглядеть только мертвец. Жуткое зрелище, к сожалению, не интересовало завсегдатаев таверны- у них были дела поважнее. Пропустив очередную кружку рома, они углубились в собственные воспоминания, которые шипящей морской волной нахлынули на них с новой силой.

Наслаждаясь получившимся творением, мистер Сквидли уже собирался уходить, когда две пары крепких рук взяли его в тиски, лишив всякого движения.

— Произнесешь хоть слово — вырежем язык и скормим его чайкам. — Второй нападавший подтвердил слова протяжным бурчанием.

— Надеюсь, уважаемые джентльмены не станут осуществлять свои угрозы на глазах у сотни свидетелей. Морской народ очень зорок, мало ли чего усмотрит, — толи предупредил, толи поиздевался Сквидли. Ответ последовал незамедлительно. Мощный тычок в спину сбил его с ног.

Они провели моряка через весь зал, не забыв немного скрутить руки, чтобы возникла ноющая боль. Сквидли только недовольно фыркнул — подобная игра начинала ему нравиться.

Как он и предполагал, никто из посетителей таверны не обратил на троицу никакого внимания. Сюжет выдался на удивление хороший, плотный с нарастающей интригой — как он и любил.

Чтобы подбавить масла в огонь, Сквидли задел ногой стул, на котором восседал пузатый пиринейский торговец с широкой седеющей бородой. Тяжело дыша, тот что-то буркнул себе под нос, и с трудом втянув тяжелый воздух таверны, встал на ноги.

— Редкоеее прояяявление нэ вежливостиии, — рявкнул он, обращаясь к кому-то за спиной Сквидли.

— Плыви к себе в Пиринею, иновер! — раздалось в ответ. Мощный удар кулака сшиб здоровяка с ног, да так лихо, что тот мгновенно затих, лишившись чувств.

Отметив неслыханную прыть его пленителей, Сквидли решил удержаться от новых провокаций.

Поднявшись по лестнице, его втолкнули вглубь длинного, плохо освещенного коридора — пара почти потухших факелов, были не в счет. Все развивалось в нужном направлении.

На встречу попались несколько разнузданных моряков в мундирах торговой гильдии Пареи. Произнеся несколько нечленораздельных фраз, они растворились в полумраке, оставив после себя лишь приятный аромат дорогого вина. Что поделать: эти черноволосые эстеты отвергали само слово 'ром', за что и получали в награду от местных моряков, весьма обидные прозвища.

— Заходи, не стесняйся, — донеслось из-за спины.

— Мертвецам это ни к чему, — пошутил второй голос.

Сквидли затолкнули в небольшую комнатку и с силой прижали к стене.

— Башкой не верти, а то неровен час, она слетит с твоих плеч как тыква, — судя по интонации, это произнес второй.

А первый, тем временем копошился неподалеку. Через пару секунд комнату осветил свет дюжин толстых свечей. Сквидли развернули на месте и, прижав к стене уже спиной, наставительно произнесли:

— Запомни, мистер: шутники долго не живут.

Сквидли не стал спорить с этим утверждением.

Затянув сильнее веревку и убедившись, что бежать пленному некуда, Луджи отошел в сторону и стал наблюдать. Возле двери, перекрыв путь к отступлению — притаился Кларк; за столом выставив перед собой массивный подсвечник, сидел слепой Квинт. Совершенно бесполезный для него источник света был некой приманкой, словно две шестерки при игре в кости. Если противник вздумает его обмануть, старик покажет ему, что совершенно не нуждается в свечах. Потушив их одну за другой, он предоставит жертве последний шанс на спасение. Поселив в ее сердце ужас, он подберет ключики к любому пленнику. Никто из смертных, как бы не хорохорился, не сможет противостоять темноте. Только она может внушать неописуемый страх, после которого пойдешь на что угодно — да хоть на сделку с самим дьяволом — лишь бы больше не попадать в кошмарную страну мрака. Квинт знал об этом не понаслышке.

Он и сам когда-то оказался в той самой стране — когда, лишившись зрения, навсегда распрощался с миром красок и света. Первые недели Квинт готов был отдать собственную душу только бы вернуть себе самое драгоценное на свете — собственные глаза. Но никакие бесценные лекарства и снадобья, ни заговоры и шаманские танцы, не смогли заставить капера вновь увидеть солнечный свет. Только яркая вспышка взрыва, случившаяся в момент морского сражения при Альватосе, стала его единственным цветным воспоминанием, часто являвшимся ему в ночных кошмарах.

— Стало быть, ты лично знал капитана Бероуза? — немного расслабив мышцы, старик откинулся назад, изобразив на лице внимательный взгляд. Незнакомец, попавший к нему в лапы, и не думал сопротивляться, вел себя сдержано, ни капли эмоций.

— Имел такой знакомство, не скрою, — согласился моряк.

— Мистер…Сквидли, если не ошибаюсь? — уточнил старик и, уловив кивок, продолжил: — Мои ребята сообщили мне о вашей беседе, — он указал на Луджи и Кларка. — Только вот вопрос: много ли в ней правды?