Хранитель историй (СИ)

Очередное правило отца разбилось в дребезги, словно дорогой хрусталь. Запрет, поворачиваться к опасности спиной и прятаться в нору, словно крот, — наследник Лиджебая больше не считал бегство постыдным.

— Какой смысл? Нас все равно разорвут в клочья! — едва не захныкал всезнайка.

Переведя взгляд на спасительный мрак, Рик едва удержался от крика отчаянья. Из пробоины, будто из зева чудовища вырвалась огромная человеческая рука, и сцапала его друга. Притянув Оливера, лапища разжалась — из серых потемок возникло лицо Скитальца. Чуть ниже выцветшей треуголки сверкала его белозубая улыбка.

— Рад видеть вас в добром здравии, мистер черная метка, — продекламировал он и с новой силой дернул Оливера. Голова приятеля в одну секунду исчезла в кляксе непроглядной пустоты.

Окунувшись из мрачного дня в абсолютную ночь корабельных внутренностей, Рик зажмурился. Глаза жутко щипало, рождая легкое головокружение. Пришлось идти на ощупь. Однако Скиталец на это скидок не делал. Двигаясь также проворно, как и по закоулкам Прентвиля, он ни разу не споткнулся, и не издал даже маломальского шума.

Вскоре, глаза Рика все же привыкли к темноте. Озираясь по сторонам, он с удивлением отметил, что внутри корабля достаточно светло. Пробиваясь сквозь рассохшиеся доски, лунный свет разделял тонкими лучами кишки корабля на ровные серые полосы.

— Поторапливайтесь, неугомонные бродяги, — прошептал Скиталец. Но на бегу, в суете, трудно было определить тон сказанных им слов.

Перебравшись из одного трюма в другой, они продолжали идти наращивая темп. И Рик представил себя загнанной белкой в колесе бесконечного спасительного бега. Мир сжался до размеров крохотных, труднопроходимых лазов и полностью поглотил путников, словно они очутились в желудке гигантского кашалота: изогнутые доски были схожи с ребрами, а мох и сухой ил — напоминал мясной нарост.

Также внезапно, как и в прошлый раз, Скиталец свернул в сторону узкой лестницы ведущей наверх и остановился. На юношей уставился проницательный с хитрецой взгляд.

— И как вам удается с такой невероятной периодичностью влипать в неприятности, сэры следопыты? — выпалил их спаситель.

— Вы не предупреждали нас о тех, кто живет на кладбище, — слегка отдышавшись, возмутился Свифт. — Еще бы чуть — чуть и они разорвали бы нас на части. Да кто они вообще такие?!

Не отреагировав на претензии, Скиталец словно скат вцепился в руку Рика и одним движением сорвав повязку и еще раз осмотрел метку, которая к тому времени уже захватила всю ладонь и медленно тянула свои щупальца к запястью.

— Эй, — попытался воспротивиться юноша.

— Успокойся, иначе мне придется причинить тебе боль, — спокойно объяснил моряк.

— Но зачем?

На секунду Скиталец замер и внимательно посмотрев на Рика, спросил:

— Ты ведь пришел сюда за помощь, не так ли?

Ответом был кивок.

— И ты безумно хочешь избавиться от этого знака на руке?

Снова согласие.

— Но еще больше ты хочешь освободиться от страха, который терзает тебя уже третью ночь.

На этот раз Джейсон — младший вздрогнул. Скиталец попал в самую точку.

— Тогда я постараюсь сбросить с твоих плеч такую непосильную ношу. Прошу лишь одного: не мешай мне.

— А какова гарантия? Что если вы… — внезапно встрял в разговор Оливер. Но моряк резко оборвал его, так и не дав договорить.

— Гарантии, говорите?! К морскому дьяволу все гарантии! Если бы вы только знали, куда сунули свой длинный нос, вы бы так не рассуждали! И в первую очередь это касается вас, мистер Оливер Свифт.

Теперь настала пора всезнайки выслушать острые, как нож, претензии Скитальца:

— Конечно, ваше рвение помочь другу похвально, но не более того. По кодексу каперов, за ваши советы вас бы давно вздернули на рее, а после отпраздновали сие знаменательно событие веселыми плясками.

Свифт испуганно сглотнул. А Рик, в свою очередь, спросил:

— Вы капер?

— Да сынок, — мгновенно отреагировал моряк. — Мое первое путешествие к новым землям состоялся много лет назад. И вместе со мной в данном предприятии участвовал ваш покойный отец — мистер Лиджебай Джейсон.

* * *

Косые взгляды пожирали Клер не хуже изголодавшегося морского червя. Когда мистера Бишепа выносили из дома и грузили на повозку с высокими колесами — чтобы никто не увидел лица покойника — раздались первые проклятия в сторону цветочницы.

Она стояла в стороне, прижавшись к одной из стен, и со слезами на глазах наблюдала за отчаянными воплями родственников и осуждающими взглядами недоброжелательных соседей. Клер всегда была для них изгоем. С самого первого дня, когда сбежала из родного дома; когда спряталась среди цветочных горшков от назиданий отца; когда стали поговаривать, что она остается у мистера Бишепа по ночам.

Конечно же, это была ложь. Но слухи имеют ужасно неприятную особенность со временем обретать правдивость. И если ты не искоренил их в момент рождения, считай — пропало. Пару недель, и никто уже не вспомнит, что это обычная сплетня. И глазом не поведут: все воспримут ее за чистую монету.