Хранитель: Хранитель пограничной крепости. Душа пламени. Встретимся в Силуране

Призывные вопли проводника не остались неуслышанными. Суетящиеся вокруг верблюдов люди ринулись на крики, еще не поняв толком, кого хватать. Из шатров начали появляться заспанные кхархи-гарр — эти и вовсе не знали, из-за чего шум, и только увеличивали сумятицу.

Грайанцы, поняв, что разоблачены, приняли бой. Рослая женщина в мужской одежде поднырнула под занесенный меч ближайшего кхархи-гарр, перехватила и выкрутила руку противника, вырвала оружие и издала боевой клич. Здоровенный наемник расшвырял всех на своем пути, очутился, к ужасу Ухтаха, рядом с телегой и одним движением оторвал от нее оглоблю.

— О-го-го! А ну, все с дороги! Убью и костра не сложу!

Нападающие шарахнулись от свистнувшей в воздухе гигантской дубины. Ухтах поспешил перекатиться через борт и ящерицей заползти под телегу. Увы, этим движением проводник выдал себя.

— Ухтах?! — грозно и весело изумился наемник. — И ты здесь, гусь в вине? А ну, вылезай! Вылезай, кому сказано! Сейчас тушить тебя буду, пока молоко не выкипит!

И страшный удар обрушился на телегу, разбив ее пополам.

Следующий удар, без сомнения, стал бы последним для предателя-проводника. Но тут произошло нечто необъяснимое…

Нет, не померкло солнце, не пронесся над оазисом горячий ветер — и все же что-то вокруг изменилось, и все почувствовали это остро, как чувствуют боль. Страх оледенил сердца и сковал мышцы. Руки с оружием непроизвольно опустились. Резко побледневшие лица обернулись к черному отверстию пещеры.

Кхархи-гарр тихо завели свои жестокие молитвы. Айфер выронил оглоблю и попятился. У Аранши из распахнутых глаз хлынули слезы. Люди забыли о схватке в предвкушении чего-то ужасного — самого ужасного в короткой своей человеческой жизни.

38

Орешек, Илларни и Нурайна благополучно миновали черный коридор и очутились на каменном «балкончике». Тут им пришлось остановиться.

И не потому, что снизу выжидающе глядели несколько кхархи-гарр, встревожившихся из-за шума в тоннеле.

Это не остановило бы Орешка, руки которого соскучились по хорошей драке. А уж имея на своей стороне такого бойца, как Нурайна, Орешек этих слуг Хмурого по кусочкам повыбрасывал бы из пещеры!

Но сейчас, побледнев, стоял он на каменном карнизе, и сердце билось тяжело и неровно, как у раненого.

Его внимание привлек не высокий темноволосый мужчина с таким же потрясенным, как у самого Орешка, лицом (тот снизу вверх всматривался в парня, словно в злобного демона). И не белесый коротышка остановил на себе взгляд, хотя в другое время Орешек вспомнил бы, что не только встречался, но и дрался с этим коротышкой. Сейчас все это не имело значения, потому что длиннорукий негодяй держал нож у горла женщины…

Громадные, молящие зеленые глаза заслонили все. Орешек забыл об опасности, которая грозила ему самому. У него и мысли не мелькнуло о том, как Арлина попала в пещеру, какое злое чудо перенесло ее сюда из Грайана. Важным было лишь то, что левая рука убийцы сгребла ее черные волосы, а правая приставила острие ножа к шее девушки.

Долгое молчание прервал Великий Одержимый. В голосе его прозвучала растерянность, чуть ли не страх:

— Я знаю тебя… ты был в крепости Найлигрим…

— Я — Хранитель крепости, — уточнил Орешек, совершенно не соображая, что говорит, и думая лишь о стальной полоске возле тонкого смуглого горла.

Видимо, Джилинер услышал в его тоне больше, чем было сказано словами. Великий Одержимый приободрился и заговорил властно, жестко:

— Эта женщина что-то значит для тебя? Ты не хочешь ее смерти?

— Не хочу… — Орешек пытался держаться спокойно, но у него это плохо получалось.

— Тогда предлагаю сделку: ее жизнь в обмен на… на твой пояс!

Ничего не понимая, но не тратя времени на раздумье, Орешек рванул застежку. Поток серебра заструился в его руке. Камень на пряжке налился багровым светом.

— Осторожнее! — забеспокоился Джилинер. — Не урони его!

Орешек, как только что Ворон, расслышал не слова, а то, что за ними скрывалось. И понял: он может говорить на равных с этой бандой убийц! Еще не догадываясь, зачем этому ящеру с грайанским выговором понадобился его талисман, парень дерзко ухмыльнулся и лихо раскачнул пояс за кончик.

— А ну, отпусти госпожу, моль длиннолапая! — скомандовал он коротышке. — А то сейчас ка-ак хрястну пряжкой о стену!

— Отпусти женщину, — приказал Джилинер Шайсе. Тот неохотно повиновался.

Задыхаясь, Арлина взбежала на каменный карниз и припала к груди Орешка, словно это было самое надежное место на свете, убежище от всех страхов. Орешек левой рукой обнял девушку.

Он и сам не понял, что произошло в следующее мгновение. То ли его правая рука сама дернулась и выпустила пояс, то ли холодное серебро вдруг стало скользким и выпорхнуло из ладони…

Серебряная змея прянула в воздух и наискось полетела к жертвеннику. Джилинер в прыжке рванулся наперехват. Его пальцы сомкнулись на плоских звеньях.

Не обращая внимания ни на кого и ни на что, Великий Одержимый взбежал по ступенькам жертвенника. Все замерли, охваченные грозным предчувствием. Джилинер протянул руку — впервые в жизни эта рука дрожала! — к исполинской черной деснице: