Хранитель кладов

Хрен ее, Юльку, знает. А ну как и вправду чего такое задумала? Особенно если учитывать, как она квасила в последнее время. И, возможно, не только квасила.

Да и права тетя Жанна. Мы на самом деле друг другу не чужие люди.

— Вот и славно. — Голос снова стал привычно — медовым. — Я знала, что ты хороший мальчик. А что натворил дел в прошлом — так с кем не бывает?

И повесила трубку. Ну а как же, последнее слово всегда должно быть за ней. И дочь в данном случае вся в мать!

— Кофе стынет, — скрипнув балконной дверью, сообщила мне Стелла. — И еще — Валер, ты уже фильтр куришь.

То — то во рту такой привкус пакостный! Тьфу!

Круассаны были хороши, джемы на этот раз не поражали странностью ароматов, что же до кофе, то тут вовсе слов не имелось. При всей своей вредности и стервозности варить его Воронецкая умела.

— Вкусненько? — прощебетала Стелла, пододвигая мне очередной круассан. — Нравится?

— Не то слово, — пробубнил я с набитым ртом. — Хоть что — то хорошее в это утро случилось.

— Какие — то проблемы? — показала ведьма глазами на лежащий рядом со мной смартфон. — Да?

— Твоими заботами, — прожевав кусок, произнеся я. — Кто тебя тогда за язык тянул? Ну когда моя приятельница заявилась? Ты пошутила, она поверила, собирается руки на себя наложить теперь.

— И пусть ее. — Стелла подлила мне кофе. — Прости, но я дураков да дур никогда не жалею. Если она глупа настолько, что не может взять и просто поговорить с мужчиной, которого любит, а вместо этого таблетки жрет или в петлю лезет, то, возможно, это не самый плохой вариант. Значит, она не готова к тому, что жизнь это не только праздник, что в ней иногда надо самой идти вперед, а не на месте топтаться и ждать, пока тебя кто — то подвезет. Вот этот джем попробуй, абрикосовый. Очень вкусный! С кислинкой.

И ведь даже не поспоришь, сказано все верно. Только от правоты этой не духами французскими пахнет, а серой тянет за километр.

— Вале — е — е — ер! — Стелла лукаво прищурила левый глаз. — А ты чего сегодня вечером делаешь?

— По делам уезжаю. — Я намазал круассан рекомендованным ей джемом. — По важным и неотложным.

— Ответ неверный! — Воронецкая погрозила мне пальчиком. — Сегодня вечером мы приглашены на ужин. Ну, вернее, приглашена я, а ты идешь со мной. Идешь, и это не обсуждается. Это важно для нас обоих.

— Не — а. — Я покачал головой. — Без меня. Я подобные мероприятия не люблю.

— Да что ты? — У ведьмы как — то вдруг исчезла игривость из голоса и озорство из глаз. — Ой ли? А если подумать?

— Ты о чем? — с набитым ртом поинтересовался у нее я.

— О том, что три дня назад ты охотно посетил поздний ужин в одном милом доме. — Воронецкая приблизила свое лицо к моему. — В Останкино!

Глава 2

— Поверь, измены не было, — отхлебнув кофе, укоризненно посмотрел на ведьму я. — В моей жизни теперь есть только ты, так что успокойся. Да и не такой там уж милый дом. Так… Здание, строение…

Все же пронюхала. Хотя нет в этом ничего странного. Народу, если можно так сказать, там было немало, кто — то где — то что — то сболтнул, и понеслось дерьмо по трубам. А если учесть, что все слухи раньше или позже достигают ушей Абрагима, с которым Стелла в дружбе, то удивляться нечему.

— Будь любезен, дурака не включай. — Выражение лица Стеллы добрым было назвать сложно. Причем из — за этого она как — то сразу лет на двадцать постарела, кабы не больше. Может, гнев выдает истинный возраст ведьмы? — Такие штуки хороши с твоей клушей — подружкой, но не со мной.

— Ой, боюсь, боюсь, — фыркнул я и протянул ей опустевшую чашку. — В раковину поставь, будь добра.

Бздынь! Белые осколки емкости, со всего маха брошенной об пол, разлетелись в стороны. Ух ты, в таком гневе Воронецкую я еще не видел, даже тогда, на лесной поляне, она держалась куда корректней. Ну насколько это слово вообще к моей новой подруге применимо.

— Чего творишь, малахольная? — раздался возмущенный голос Анисия Фомича, а после и он сам присоединился к нам, выбравшись из — за холодильника. — А? В чужом дому посуду бить? Совсем страх потеряла, ведьма?

— Ты меня еще поучи! — мигом вызверилась на него Стелла, ее ноздри раздувались, глаза сузились, и вообще она сейчас больше напоминала хищное животное, чем человека. — Тебе слова не давали!

— Я тут хозяин! — и не подумал тушеваться подъездный. — Дом этот под моей защитой, так что пужать меня не следует! Сейчас обчество кликну, от тебя одна шерсть останется!

— Шерсть? — заинтересовался я, вставая с табурета. — Это вряд ли, Анисий Фомич. Стелла Аркадьевна дама прогрессивная, за собой следящая, так что эпилируется, полагаю, с завидным постоянством. Разве что на совсем уж интимных местах какую особо изощренную стрижку имеет, да и то не факт. Нынче в тренде…

— Заткнись! — взвизгнула ведьма.

— Как скажешь, — покладисто согласился я, после сходил в кладовку, принес веник и совок, стоящие там со времен царя Гороха, и протянул ей. — Держи.

— Это что? — моя компаньонка, похоже, удивилась. — Это зачем?