Хранитель ключа

Да, — отвечали ему, — как-то устанавливали, но сейчас будто бы уже ее там не имеется.

А что имеется? — задавал новый вопрос прикомандированный.

Ответом ему было еще одно поджатие плечами. Никому то не было неизвестно…

Кто там? Белые? Или над городом развевается черный флаг анархии? То было неизвестно.

Военком даже не пожалел недели времени и наведался к соседям на рекогносцировку. Прошелся по улицам Амперска, наблюдая за положением вещей в нем. Кому власть в городе принадлежит конкретно — установить не удалось. Но явно не советская: ибо город цел, не разграблен, торговцы продолжают набивать мошну, а оболваненный народ несет им свои кровно заработанные копейки.

Военком вернулся назад, предварительно купив в Амперске отрез хорошего английского сукна. Такового в Мгеберовске не имелось.

По возвращению заявил: дескать, кто бы в городе не верховодил — сковырнуть его проще не бывает. Войск в городе не имеется, и с тремя тысячами войска да под его командованием советская власть победит.

Объявили мобилизацию: город дал пять с половиной тысяч под ружье.

Ружей имелось всего полторы тысячи, но в поход пошли все, напевая песню о том, что оружие и свободу добудут в бою.

Голодные, босые шли по грязи, с одной винтовкой на троих, дабы установить самый справедливый в мире строй. В багаже несли надувную статую Маркса, дабы по освобождению города установить ее на центральной площади города. Что называется — романтики от революции.

Но вот ведь беда — им ответили прагматики-контрреволюционеры.

Революционному ополчению дали зайти в город, в улицы опустевшие, с забранными ставнями окнами, закрытыми передними.

И когда, отряд шел по улицам, оглядываясь, словно туристы по сторонам, предвкушая скорый сон, кто-то всесильный, но незримый дал команду. И пулеметчики повернули на шкворнях тело оружия, выбили стекла слуховых окон и раскололи тишину: тра-та-та-та!

Убили, конечно, не всех. Кому-то удалось бежать, кто-то во время поднял руки. Раненых, к слову тоже собрали и выходили. И пленных отпустили уже на следующий день — разумеется, без оружия…

Победители спустились с чердаков. И оказалось, что воинство, разбившее революционную армию, хорошо вооружено, экипировано. Обнаружилось, что командует войсками штабс-ротмистр, который якобы еще помнил генерала Скобелева.

Этот штабс-ротмистр ушел в отставку вскорости после войны русско-японской. Мундир повесил в шкап, жил на пенсион, выписывал газету "Русский инвалид", захаживал в пивнушки.

Но неизвестная рука извлекал его из отставки и забвения, поставила во главе войска. Или может, не так все было, и штаб-ротмистр, имени которого история не сохранила, твердо знал о том что придет время и его пренепременно позовут.

И вот это время пришло.

По случаю боя мундир был извлечен из шкафа, вычищен, поглажен. От него нестерпимо густо пахло лавандой.

Сам же штабс-ротмистр выглядел подтянутым, веселым и помолодевшим лет на двадцать.

На площади Амперска он произвел первый и последний смотр своего войска. Сюда же сходились будто бы непричастные жители этого городка: обыватели, респектабельные матроны с отпрысками. Собрались здесь же и незамужние барышни, дабы как принято в подобных случаях бросать в воздух чепчики и кричать разные глупости.

На площади стояло две сотни пехоты, полуэскадрон кавалерии, и даже один блиндированный автомобиль — броневик «Роллс-Ройс».

И странное дело — солдаты победоносного войска не были незнакомцами. Вот в первом ряду стоял приказчик бакалейного магазина, что от площади в двух шагах. А вот старший мастер мануфактуры скобяных изделий. Или вот целый взвод с паровой лесопилки братьев Симеоновых.

Неизвестно было только кто сидел за рулем неизвестно откуда взявшегося броневика. Хотя многие догадывались, что это был шофер при муниципалитете — Костя Розберг. Вверенный ему служебный «драймлер» уже пятый день стоял в гараже.

А из-за окон муниципалитета, никем не замеченные, на площадь смотрели настоящие хранители этого города.

Делали это осторожно, так что не было видно ни их рук, ни лиц — лишь будто сквозняком колыхало тяжелую занавеску.

И после состоявшегося парада войско двинулось из города — прямиком на оплот революции — город Мгеберовск.

Впрочем, революционное войско уже было разбито. Как и все командиры-самоучки, военком Рабынин о резерве и тыловом охранении как-то забыл. И вся операция сводилась лишь к тому, чтоб пройти расстояние, спугнуть остатки власти, установленной у соседей.

И действительно — поход получился вовсе бескровным.

Лишь в местном арсенале заперся военком Рабынин, заваривший все это дело и заявивший, дескать, что будет стоять, вернее, лежать за пулеметом до конца. Оставалось непонятным, как именно он оказался в городе — не то успел вернуться из Амперска, не то и вовсе туда не ходил.