Хранитель Мечей. Одиночество мага. Том 1

Тем временем мекампцы наконец-то построились и даже наложили стрелы на тетивы. Трое инквизиторов застыли, опустив головы и положив руки друг другу на плечи, – и Фесс с необычайной яркостью представил себе, как жидкая бурая грязь на дороге стремительно смешивается с кровью – там, где прошёл он, некромант Неясыть, землю всегда щедро пропитывают алой влагой жизни. Несмотря даже на самые горячие его желания предотвратить подобное. Какая горькая насмешка – он, некромант, должен защищать живых от уже мёртвых, следовательно, при благоприятных обстоятельствах должен побеждать, вообще не проливая ни капли крови, кроме разве что своей. А вместо этого…

Вместо этого – побоище за побоищем. Арвест, Кривой Ручей, болотная горловина по пути в Вечный лес, и венец всего – Эгест. Неужели и здесь ему не оставят иного выбора, чем идти по трупам этих несчастных (исключая, разумеется, святых братьев)?..

Одинокая фигура в намокшем тёмном плаще, с чёрным посохом в руках, спокойно и мерно шагающая прямо на тусклые оголовки стрел. Лучники Мекампа невольно попятились, лишний раз доказывая, что прислали их сюда из запасного полка, да и там, похоже, учили их кое-как.

Первым не выдержал десятник и тем самым, похоже, сломал святым братьям всю игру. Заговоривший выдаёт свою слабость и страх. Молчащий побеждает. Тот случай, когда один намёк на угрозу опаснее самого её осуществления.

– Эй, кто таков? Стой, кому сказано! Не то подстрелим, как зайца! – Он храбрился, но получилось на редкость неубедительно.

В Мекампе говорили на эбинском, с характерным акцентом, растягивая слова и порой глотая отдельные слоги. Десятник был несомненно родом отсюда, когда же заговорил инквизитор – Фесс невольно поразился его идеальному столичному выговору. Этот родился и вырос в самом Эбине. Какими же ветрами его занесло сюда?

– Остановись для досмотра! – резко и зло крикнул инквизитор. – Назови себя, носящий чёрный посох!

«Они что же, не узнали меня?.. Вообще-то на будущее – не стоит держаться людных трактов, если хочешь добраться до цели незамеченным».

Некромант не ответил. Шёл дальше, прямо на заставу, про себя подсчитывая шаги и секунды. Что он должен будет сделать, когда разом дрогнут все десять тетив? Инквизитор совершенно напрасно открыл рот, обнаружив свои страх и слабость.

«Или весть обо мне ещё просто не дошла до них?.. Но тогда – зачем инквизиторы на заставе?.. Для чего?..»

В грудь толкнулась горячая волна. Магия Спасителя. Чистая, незамутнённая и очень, очень опасная. Даже в руках новичка. Особенно в руках новичка, не знающего, что такое правила, и способного на любой фортель.

– Стой, Тёмный!.. – Инквизитор уже надсаживался.

Фесс оказался совсем рядом с преградой. Стрелки пятились всё дальше и дальше, лица белые от ужаса – они что, увидели перед собой неупокоенного?..

Так знают или нет? Или инквизиторы осведомлены только о самом лишь факте существования такого вот Тёмного некроманта, и больше ничего?

Ощетинившаяся острыми кольями рогатка совсем рядом. Глефа словно сама скользит в ладони, лезвие вскидывается над плечом, готовое и рубить, и колоть, и отбивать стрелы, если понадобится. Правило одного дара не властно над родившимся в Долине; пусть попробуют заступить ему дорогу!

Тёмная, злая радость подкатывает к самому горлу, мир подёргивается алой дымкой. Он пройдёт, несмотря ни на что, пройдёт, если надо, по трупам, и горе тем, кто окажется у него на дороге!

…Фесс не знал, что произошло. Почему вдруг дружно взвыли дурными голосами лучники, с похвальной резвостью бросаясь наутёк; инквизиторы прервали своё бдение, побелевшими непослушными губами шепча молитвы; вышедший навстречу Фессу чуть не выронил свою перечёркнутую стрелу прямо в дорожную грязь, попятился назад, глаза его широко раскрылись от ужаса, но смотрел он не на некроманта – куда-то ему за спину, и, судя по всему, ему там открывалось такое, что даже угроза немедленной смерти меркла перед этой картиной.

Сперва Фесс решил, что это просто уловка, хотя бегство стрелков едва ли можно было назвать заранее спланированным обманным маневром. Но нет – вот побежали и инквизиторы, воздевая руки к небу и что-то громко вопя, наверное, просили у своего Спасителя помощи и защиты…

Но, само собой, серые небеса остались глухи и недвижны. Ничья рука не раздвинула плотные низкие тучи, ничей лик не глянул в разрывы пелены; некромант остался стоять на безлюдной мокрой дороге, возле пустой караульни, и всё, что он мог сделать, – это недоумённо развести руками.

…Что-то он ощутил только сейчас. Слабое мелькание, где-то на самом пределе зрения, заметное лишь уголками глаз, – за его спиной словно и в самом деле маячило что-то, размытое, неопределённое, чёрное пополам с белым, – но стоило Фессу резко обернуться, всё разом исчезло. Всё тот же унылый нагой тракт, те же лужи на глинистой земле, круги от гибнущих дождевых капель, словом – ничего особенного.

Вот только откуда же эта твёрдая, непоколебимая уверенность, что совсем ещё недавно в этом небе вновь взвивались знамёна Тьмы, слишком хорошо памятные ещё по Эгесту?