Хранитель Мечей. Одиночество мага. Том 1

Считалось, что в основном салладорские чародеи заняты секретами философского камня – ходил упрямый слух, что месторождения в восточных горах должны были бы давным-давно истощиться, если бы кто-то из местных чародеев не сумел некогда найти секрет философского камня, – разумеется, не в примитивном понимании, доступном необразованной толпе. Философский камень Салладора был, скорее всего, не один – каждый маг создавал свой собственный, работавший очень недолгое время, а потом рассыпавшийся прахом – так, во всяком случае, говорил декан факультета алхимии, когда Фесс ещё учился в Академии.

Салладор слыл землёй не слишком гостеприимной, нетерпимой к чужакам и придерживавшейся своих собственных путей. В Империи менялись династии правителей, дворцовая гвардия сажала на престол «солдатских императоров», переворот сменялся переворотом, страна истощала себя в гражданских войнах – а угрюмый, молчаливый Салладор оставался в стороне, занятый своими собственными делами, и старший сын наследовал отцу, на протяжении столетий династия оставалась одной и той же. Салладор не стремился к завоеваниям, но цепко, звериной хваткой держался за ему принадлежащее.

Лихой народ Мекампа налетал порою на салладорские пределы, брал сколько мог взять добычи и поспешно отходил на север, укрываясь за стенами лесов. Но далеко они пробраться просто не могли – вернее крепостей, мечей, стрел или магии Салладор стерегла пустыня.

Степи обрывались внезапно и резко, словно нож исполинского повара отсекал кусок зелёного пирога. Травяные моря сменялись золотым песчаным разливом. Можно было догадаться, что без магии тут не обошлось. Степная дорога терялась среди бесконечных безводных дюн, последние рощи в ужасе отступали перед лицом грозной песчаной армии. Дальше тянулась сушь, золотой океан разметался, расплескался окрест, от морских берегов до гор восточной стены, и среди него крошечными островками, зелёными брызгами на песчаном покрывале лежали бесчисленные оазисы, соединённые караванными тропами. Столица притаилась в глубине, на сплетении таких вот троп, с успехом заменявших салладорцам широкие торговые тракты. Порты тщательно охранялись, и далеко от побережья тороватые купцы Эбина и Арраса просто не допускались.

Фессу предстояло доказать, что Салладор для него – не преграда. Ему просто больше ничего не оставалось.

Эльфиек наверняка вновь взяли в плен. Контракт обяжет мекампцев передать пленниц покупателям. Так что у него, Фесса, останется ещё одна попытка, перед тем как эльфийки падут под жертвенным ножом. Или перед чем-то ещё хуже, чем жертвенный нож.

Собственно говоря, цель в Салладоре у Фесса могла быть только одна – спасти проданных эльфиек. Узнать, кому и зачем они понадобились, что задумали салладорские покупатели. Что-то тяжкое и мрачное виделось за всем этим.

Поселения вдоль салладорской границы стояли густо. Здесь было немало старых шахт, где по мелочи брали медь, олово, железо. Встречалось и немного золотишка. Здешние поля неплохо родили, и обитатели пограничья продавали хлеб чуть ли не по всем берегам внутренних морей, добираясь даже до Волчьих островов, с их постоянной нуждой в зерне.

Бароны здесь тоже сидели лихие, привыкшие брать добычу не церемонясь, – скорее разбойники, чем владетели. Королевские копейщики тут старались не показываться. Здешние хозяева хорошо знали, сколько фунтов салладорского золота требуется отослать в Агранну, чтобы избегнуть всех и всяческих неприятностей.

Здесь не так крепка была рука Святой Матери-Церкви. Разбойникам не слишком-то хотелось забивать себе голову богословскими вопросами, да и охота церковников за гулящими девицами, весьма ценимыми пограничной вольницей, не встречала, понятное дело, никакого одобрения.

И здесь тоже были беспокойные кладбища.

…Он шёл узкой дорогой, вившейся среди облетевших грабовых рощ, и только вечнозелёный мекампский орешник упрямо щетинился острыми листьями, точно копьями, пытаясь сразиться с наседающим ветром. Пони уныло плёлся следом.

В эти дни Фесс старался вновь обрести власть над собственной душой. Отбросить сомнения и колебания. Не мучить себя бесплодными воспоминаниями, не травить себя видениями – окровавленная Рысь, беспомощно-удивлённое выражение на лице заваливающегося Прадда, кривая усмешка Сугутора.

Ты не мститель, – словно заклинание, твердил про себя Фесс. – Судьба уже устала предупреждать тебя. Ты не устоишь один против множества. Несмотря на вернувшееся искусство, несмотря на то что правило одного дара более не имеет над тобой власти. Неужели дракон напрасно тратил на тебя время? Неужели ты окончательно потерпел поражение как независимый чародей, мастер Сущего и Не-Сущего?