Хранитель Мечей. Рождение Мага

Некоторое время ничего не происходило. Баланс заклятий не нарушался, Сила текла свободным и широким потоком, ни одного сбоя – и никаких результатов. Фесс прошипел ругательство.

И в тот же миг пламя над чёрными лунками внезапно обрело цвет и жар, взметнувшись чуть ли не к потолку острыми рыжими языками. Внезапно ворвавшийся в окно вихрь смёл со стола все столь любовно выстроенные Неясытем коренья, травы и амулеты. Чёрный переплёт книги распахнулся сам собой, и над жёлтыми страницами, покрытыми мелкими ровными строчками – переписчик, как видно, был мастером своего дела, – появилось человеческое лицо. Высокий лоб, буйные кудри, острый подбородок, глубоко сидящие глаза, сросшиеся на переносице кустистые брови. Взгляд пронзителен и остёр. Салладорец собственной персоной!

Текли мгновения. И опять ничего не происходило. Наконец Фессу надоело ждать, и он дерзнул осторожно пощупать застывший в воздухе призрак совсем-совсем простеньким заклятием поиска.

Пламя с шипением исчезло, точно залитое водой. Книга сама распахнулась не то на третьей, не то на четвёртой странице. Злым огнём на каждой из них горели невидимые обычным зрением знаки, в которые слагались совершенно на первый взгляд безобидные буквы классического имперского алфавита.

Так и есть. Салладорец наложил-таки на книгу какое-то заклятие… но вот вопрос – какое? Действительно ли это была гениальная затея кого-то из Белого Совета, помогающая вот уже сколько лет без долгих разговоров ловить и отправлять на костёр всех недовольных и тянущихся к другим источникам знания, или же эти чары имели совсем иное назначение? Эх, Парри, Парри, как же мне тебя не хватает! Уж ты-то бы мигом разобрался во всех этих хитросплетениях…

Пока заклятие не погасло, Фесс торопливо стал зарисовывать незнакомые очертания странно искажённых рун. Когда-нибудь он найдёт ответ на эти вопросы. Когда-нибудь.

* * *

Атлика и в самом деле вернулась на рассвете, пошатываясь от усталости и еле держась на ногах. Впрочем, глядя на неё, трудно было предположить, что эта усталость вызвана долгими занятиями любовью. Одежда покрылась дырами, кое-где полы кафтанчика оказались прожжены. На лице прибавилось царапин, костяшки кулаков тоже были содраны.

– Ты дралась, что ли? – удивился Неясыть, приподнимаясь на лежанке и протирая глаза. Гном и Прадд ещё блаженно спали сном праведников.

– Не, по стенам лазила, – мотнула головой девушка. – Слушай, поесть ничего не найдётся? Зверски голодна.

– Погоди, кухарка ещё и плиту не топила, так что только если чего холодного Сугутор достанет, – развёл руками Неясыть.

– Спаситель с ним, пусть холодного, – отмахнулась Атлика. – Только пусть пошевеливается, а то его самого съем!

Растолкав гнома и объяснив ему задачу, Фесс вернулся к девушке. Атлика уже успела забраться на его лежанку, не чинясь, укрылась его одеялом, разбросав по подушке свои роскошные волосы. Трудно было понять – то ли это приглашение к более близким отношениям, то ли человек просто устал и вымотался до такой степени, что ему уже не до приличий. Одежда Атлики валялась на полу бесформенным комом.

– Будь любезен, подай мне нож, – попросила она с набитым ртом, жадно вгрызаясь в краюху подсоленного хлеба.

Слегка оторопев, Фесс исполнил просьбу.

– Хороший ты мальчик, хоть и учился у Тёмного. – Атлика поддёрнула сползающую с груди простыню. – Ну, рассказывай, что прочёл, что понял?..

Неясыть покачал головой.

– Я не читал трактата, Атлика.

Девушка застыла, не донеся до рта отрезанный ломоть ветчины.

– Как это – «не читал»?!

– Спал я, – напрямик бросил Неясыть. – Вчера тоже повозиться пришлось. Выяснял тут кое-что. – И прежде чем Атлика дала волю священному гневу, высоко поднял листок с зарисованными рунами. – Тебе это ничего не напоминает?

Подняв брови, Атлика несколько мгновений рассматривала рисунок.

– Нет, конечно. Разве что вот этот – ну точь-в-точь сатир, трахающий нимфу.

– Тьфу! – рассердился Фесс. – Я тебе о деле говорю. О том, почему вашигнёздатак легко вычислялись и брались.

– Ты нашёл предателя? – Глаза Атлики округлились. – Ты можешь назвать его настоящее имя?

Фесс вздохнул.

– Атлика, то, что ты видишь, – опознавательный знак, чёткая магическая метка. Руны – из арсенала так называемой рунной магии. Переписчики старательно копировали книги Салладорца, а вместе с ними – и эти руны. Невольно, конечно, самих рун они и вовсе не видели. А вот потом кто-то очень ловко научился чувствовать это рунное заклинание. И безошибочно наводить на ваши ковены или святых отцов-экзекуторов, или стражу Академии.

– Ты хочешь сказать… – Голос Атлики не предвещал ничего хорошего.

– Я просто хочу сказать, что ваши книги – меченые. И Академия этим искусно пользуется, – торопливо проговорил Фесс. – Предатель действительно был – в ближайшем окружении Салладорца. И он – или она – каким-то образомпометилтекст. После этого Святой Инквизиции оставалось только следить и ждать. Как толькогнездонабирало силу, становилось опасным – его уничтожали. Позаботившись при этом, чтобы кто-нибудь спасся, унося с собой роковой трактат.