Хранитель Мечей. Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 2

Наступала осень, обычная мельинская осень, безо всяких грозных предзнаменований, коими так изобиловала та, знаменитая, закончившаяся страшной битвой Алмазного и Деревянного Мечей у стен Мельина. С северо-запада, от Хребта Скелетов и Царь-горы, дули холодные ветры. Правда, восток теперь оставался чистым – чудовищный Смертный Ливень сгинул, словно его никогда и не бывало. И, с усмешкой рассказывала Императору Сежес, уже нашлись такие поселяне, что сетуют на «новую напасть» – мол, раньше-то землица куда лучше родила, не в пример нонешней! Ну и что, что прятались да каждую щёлочку в крыше камнем да извёсткой забивали – зато какие урожаи поднимались! А теперь гнись втрое больше, навоз на поля вози, спину ломай… – Таковы простолюдины, – философски закончила чародейка. – Им бы лишь на печи валяться. А как работать – так нет, не надо, уж лучше мы Смертный Ливень потерпим. Ещё и хорошо, покуда он лупит, никуда ходить не надо, а с голодухи не помрём. Особенно если на лавку забиться да одеялом накрыться. Можно, как медведь, пол-осени проспать.

Сеамни лишь тихо улыбалась. Последние две недели она вдруг сделалась как-то по-особенному спокойной и умиротворённой. «Всё будет хорошо», – только и повторяла она.

Ночами она прижималась к Императору и не спала. В какой бы момент он ни приоткрыл веки – на него в упор смотрели огромные миндалевидные глаза Дану. Пристально, неотрывно. Словно запоминая всё, до мельчайшей чёрточки.

…А призналась она, лишь когда перед легионами замаячили башни славного Гунберга, густо увешанные для поднятия боевого духа штандартами и вымпелами Конгрегации.

Император, как, наверное, все мужчины и до него, и после, сперва вытаращил глаза. А потом – нет, он не бормотал «как же так, ты ж говорила, ничего не будет…», не изображал бурную, но фальшивую радость, и даже не совершил сакраментального Возложения Мужской Длани на Лоно Любимой.

Просто стоял рядом с Сеамни, закрыв глаза и вдыхая пряный, нечеловеческий, тонкий аромат её волос цвета воронова крыла.

С левой руки медленными каплями, пятная ковёр походного шатра, уже привычно сочилась кровь.

– Я в тягости, – одними губами повторила Сеамни. – Да, знаю, что невозможно. Что никогда не случалось. А оно возьми и случись. Со мной. Не хочу ни о чём сейчас думать. Жалеть, сокрушаться, загадывать. Хочу ждать и радоваться. Слушать, как он растёт. Мы, Дану, это умеем – куда лучше, чем люди.

«Пирамида, – подумал Император. – Больше неоткуда. Что-то случилось там, и со мной, и с Сежес, что-то, опрокинувшее былые запреты. Что именно? – неважно. Почему мне так тепло? Откуда это? И почему защипало в глазах?..»

…В тайну они вынужденно посвятили троих: проконсула Клавдия, Кер-Тинора, капитана Вольных – и чародейку Сежес.

Именно волшебница-то и схватилась за голову, пока Клавдий церемонно, как ему казалось, поздравлял тихую и счастливую Дану.

– Что люди-то скажут! – вырвалось у Сежес. – Все ж знают, сызмальства приучены – не может быть детей у людей и Дану! У скольких благородных имелись наложницы из пленных, именно потому и заведённые! Решат, что… – Чародейка осеклась.

– Решат, что я «гульнула», как у вас толкуют, – безмятежно закончила за неё Сеамни. – Разбитые бароны заговорят о «бастарде» на престоле. О том, что Дану захватывают власть. Пойдёт новая смута. Верно, Сежес? Ты ведь именно это хотела сказать?

Чародейка смутилась:

– Ну, если говорить прямо, то…

– А только прямо и надо.

– Тогда чего ты добиваешься?! – не выдержала Сежес. – Новой смуты?! Простолюдины – это простолюдины! Легионерам сказали – гномы, мол, союзники, и им этого хватает, а кто станет умствовать, тому центурион пропишет действенное средство в виде засыпки или там чистки лагерных отхожих рвов! А пахарям ты этого не объяснишь! Они ещё поход Деревянного Меча не забыли, а им тут пожалуйте, наследник великой Империи – Дану! Люди, они ведь такие – в плохое куда легче верят. В твою, Сеамни, прости меня, ложную блудливость, про то, что повелителю изменяешь в ближайших кустах с притаившимся сородичем, – поверят сразу, охотно, и свидетель не один найдётся!

– Таких – на осину, сразу и без разговоров! – не выдержал Клавдий.

Сежес безнадёжно махнула рукой.

– Вздёрни одного болтуна – его бред подхватят сотни. Не повесь ни одного, сделай вид, что тебя это не волнует, – отрава пойдёт по умам, медленно, но верно. А уж повод восстать, не беспокойся, найдётся. Сейчас легионы охотно идут за повелителем, потому что он – против баронов и магов, а их простой народ ненавидит. А ну как на престоле окажется… гм…

– Значит, наш долг – сделать так, чтобы повода восстать не нашлось, – железным голосом отрезал Император. – Мы, господа совет, ещё не победили. У нас впереди бароны в Гунберге и Остраге, за ними – Нерг, а за спиной – козлоногие. Притихшие, но надолго ли? А распоряжения я сделаю. Ты, проконсул, станешь первым регентом и Хранителем Престола. Ты, Сежес, – вторым. Сеамни – императрицей-матерью. Править вам придётся втроём – печать я распилю натрое.