Хранитель понятий

В извилинах Тарзанового чердака некстати вновь распелась все та же пластинка: «А дорога дальше мчится, ПЫЛИТСЯ, клубится. А кругом земля дымится, чужая земля».

– А-а-ч-чх! – Удерживаемый до послед него чих бацнул зычным хлопком новогодней «шампуни».

Палец Витька дрыгнулся на курке.

– Только дернись! – выпалил Куркуль.

– Библию сюда и свободен, фраер! – затарахтел белобрысый. – Перебьем же друг друга, братва!

От надрывных криков на шкафах в грязных горшках трепыхались засохшие цветочки.

– Папку! И вали!

– Волыны на пол! Лежать!

– Тарзан, ты же знаешь меня, я ж не уйду!

– Ты в курсах, на кого прешь?! Вензель, слыхал про такого?!

– В морге видал я твоего Вензеля!

Как пулемет «люгер», над головами трещал-постреливал неисправный стартер лампы дневного света.

– Ты че, сявка, совсем опух, на батьку Вензеля пасть разевать?

– Ты сейчас не о Вензеле вспоминай, а о грехах несмытых.

На столе, из ящиков которого выуживал сморкательную бумагу Тарзан, вдруг затренькал телефон. Удержать пальцы, чтоб не дернулись транжирить свинцовые телеграммы, стоило больших усилий.

– Так и будем дышать друг дружке в стволы, пока не запотеют?

Дзинь-дзинь-дзинь!.. – дразнился телефонный аппарат.

– Блин-компот, ответьте кто-нибудь, чтоб перезвонили. Зуб даю, стрелять не буду!

Дзинь-дзинь-дзинь!.. – куражился телефонный аппарат.

– Если прикидывать реально, есть у нас шансы разойтись, как в море атомоходы?

– Не знаю, как вам, а нам за пшик башни конкретно поотрывают.

Дверь скрипит, хлопает. За шкафами дробь каблучков:

– Девочки! – аукнул неведомо кого задорный женский голос. – Вы здесь?

– Пошла вон, коза! – в одну глотку рявкнули четыре бойца.

Подействовало. Захлопнулась дверь, и даже заглох телефон.

– Эй, пацаны, сдувайтесь быстрее. Баба кипеж поканала поднимать!

– Ты, бабник, первый и сдувайся.

– Апчхи!!!

– А если мы на счет «раз-два-три» вежливо и дружно все прячем стволы…

– И че, монетку бросать?

И тут из крайнего шкафа сначала поползли, а потом и посыпались наскоряк кое-как запиханные туда гроссбухи. Тарзан хотел взвизгнуть, что это не считается, когда первый том зычно грохнется об пол. Понял, что не успеет, и шмальнул.

Бах! Бах! Бабах! Столб пыли размазали пороховыми газами. Кажись, одна из Тарзановых пуль засандалила Куркуля.

И тишина. Тарзан стоял, трое лежали. Двое молча, Куркуль захлебывался стонами. А Тарзану хоть бы хны, хотя он в ширину тянет на три мишени. И ведь к чертям собачьим испарилась аллергия. Блекнущий на глазах Куркуль выдавил слова прощальные:

– Матери не говори… – И расслабился навеки.

Тарзан сделал деревянный шаг вперед. Выпустил под ноги ненужную волыну. Опомнился, поднял и спрятал. Не глядя, нащупал в выдвинутом ящике следующий лист. Смял. Поджег зажигалкой «Зиппо» и кинул за шкафы. Следующий – смял, поджег, кинул. Следующий… стало приванивать паленым – типа, занялось.

Тарзан, почему-то боясь потревожить трупаки, на цирлах переступил через раскинутые руки-ноги. Подшкандыбал к загашенному братку и выцарапал книгу, всего-то и делов, что посередке заложенную разовым пропуском на С. В. Шрамова. Из музейных закромов Тарзан уходил под зудящую в висках, вроде угодившей в паутину мухи, песню: «Выстрел грянет, ворон кружит. Твой дружок в бурьяне неживой лежит…»

Глава десятая ВЕЛИКОЛЕПНАЯ ШЕСТЕРКА

И в пустынях, в степях, и в пампасах
Дали люди наказ патрулям:
Игнорировать змей безопасных,
Но сводить ядовитых к нулям.

Развякался пейджер. Волосатая ласта перевесилась за границу койки, застучала по полу и уцепила ножку стула. Тот с шарканьем подъехал к кровати и кувырнулся, разбросав женско-мужские шмотки на полквартиры.

– Куда ты, пусик? Я не хочу так! – захныкала партнерша из вороха закрученных в штопор простыней.

Пальцы с наколотыми на пальцах буквами «В», «А», «С» и «Я» перещупали комья тряпок, надыбали коробочку и потянули ее наверх.

– Ну, что ты там делаешь?!

– Ща.

Умные электронные точечки сложились на экране в телегу: «Сделай паузу. Виола».

– У-у, фак ю! Ни минуты личной жизни. Видит Бог, завербуюсь в Иностранный легион, там меня никто не достанет!

Но ничего не оставалось, как слезать. И вензелевская торпеда Василий Громышев по кликухе Тарзан, недовыполнив приятные мужские обязанности, решительно вышел из дамы прочь и брякнул ноги на паркет.

– Куда?!! – взвилось над кроватью из шалаша простыней.

– Меня вызывают, – хрипов из горла вырывалось больше обычного. – На работу.

«В»«А»«С»«Я» еще раз глянул на пейджер – может, не так прочитал? Да нет, правильно прочитал. Ознакомиться с сообщением в третий раз Тарзан не успел – пейджер вырвали из рук.

Его почти жена Ленка, по кличке Фактура, отбежала по просторной кровати с захваченным пейджером в зону недосягаемости, села на подушку и уперла локти в широко расставленные ноги. Жадно впилась в экран глазами с размазанной тушью. Наморщив лоб, шевеля пухлыми от перегрузок губами, прочла.