Хранитель попаданок, или Огонь нефритового жезла

— Да, Карасик мой. Да, — отвечала ему на все это Рокси, пока не откинулась на столе с блаженной улыбкой и не выдохнула все свое напряжение.

— Оставайся, — сказал тихо Крастер, отпуская ее. — Я помогу тебе сделать новое имя и…

Он не договорил, потому что Рокси внезапно толкнула его ногой в грудь, и он буквально рухнул на пол, потому что его рука оказалась прикована к металлической дверце запертого на ключ ящика стола.

— Нет, — заявила она, демонстративно выкидывая ключ куда подальше, а сама встала, подхватила его куртку и повязала на поясе, чтобы прикрыть испорченный наряд. — Я пришлю тебе счет за испорченную форму, Карасик!

Она задрала куртку и шлепнула себя по заду, чтобы тут же мотнуть кудрявой головой и умчаться куда-то по коридорам военной базы. Рокси всегда убегает, а Крастер ее догоняет, а прямо сейчас, забыв все свои аргументы, он сидел у стола и смеялся, не спеша даже застегнуть штаны. Что-то мне подсказывает, что, разыграв подобное, я сделал бы счастливыми обоих.

— Отвратительно, — сказал лектор, тяжело вздыхая.

Мое настроение тут же испортилось, но я обернулся, желая узнать, почему подобное может быть именно отвратительно.

— Никакой жести, — совершенно серьезно заявил он, — она слишком много доминирует и, что самое ужасное… это все очень по-человечески.

От последнего я только рот открыл и тут же закрыл его снова. По-человечески отвратительно ни дать ни взять.

Глава 4 — Значение имеет не только размер

После вчерашнего опыта я шел на курсы, как смирившийся со смертью на расстрел. Даже стаканчик от кофе выкинул на входе в учебный центр. Вчерашние слова нашего наставника меня немного убили, так, не до смерти, но больно. Я вдруг понял, почему у меня штрафы чаще, чем у остальных. Почему я один лишаюсь премии минимум раз в квартал. Все потому, что человеческое − отвратительно. Но я так не думаю. Я − за человечность попаданок! За душевность их бытия, как бы оно ни хромало на три свои логические ноги от табуретки. Но спорить с системой − то же самое, что уволиться по собственному желанию. К такому я пока не готов. По всему выходило, что придется или научиться создавать ту самую сверх феерию, или хотя бы сделать вид, что я верю, что человеческое − отвратительно.

Заняв свое место в зале, я пообещал себе, что буду молчать, даже если мне захочется взвыть от ужаса. Наверно, взгляд у меня был слишком серьезный. Сим даже не стал здороваться, только кивнул мне и тоже притих. Оно и к лучшему. Парень он, конечно, хороший, но я был совсем не в духе.

Мысли о том, что попаданок за людей уже не считают, сверлила мне мозг так, что я не заметил, когда появился наш усатый лектор, а я ведь даже имя его не узнал.

Впрочем, это не мешало ему хлопнуть в ладоши так, что я вздрогнул. Если бы в руках был кофе, я, наверняка, испортил бы джинсы. Только третий день курсов, а нервы уже сдают.

− Итак, господа, поговорим сегодня не о размерах! — заявил он с усмешкой. — Что еще может быть важно, кроме размера?

− А можно вопрос? — внезапно спросил кто-то с дальнего ряда, почти выкрикивая эти слова.

− Конечно! Вы здесь и находитесь, чтобы задавать вопросы.

− Почему все непоследовательно? Сначала про размеры, потом про технику, теперь снова про не размеры. Не разумней было разобрать сначала формы, потом технику?

− Садись, два! — рассмеялся лектор. — Не разумно, потому что вы должны уметь мыслить не последовательно, а каждое наше занятие — это отдельная тема и отдельный навык, и вы должны научиться воспринимать их и отдельно, и в комплексе, а теперь я хочу услышать версии. Что еще может быть важно, кроме размера?

− Форма, − кто-то простонал это слово в повисшей тишине.

− Бинго! — обрадовался наш лектор. — Еще!

Я невольно закатил глаза, пытаясь представить, какой будет сегодняшняя практика. Видимо, это не осталось незамеченным, и усатый злодей снова оказался рядом.

− Вот вы у нас активный хранитель, что думаете? — спросил он, глядя на меня.

Идя сюда, я обещал себе, что буду молчать. Отвечать «не знаю» на все вопросы и пускать слюни пузырями, если придется, но почему-то ляпнул первое, что пришло в голову:

− Вкус.

− О, вы знаете толк в удовольствиях! — заявил лектор и сунул мне под нос конфету. — Держи, засчитано!

Конфету я взял, но мне казалось, что ядовитой у нее может быть даже блестящая обертка. По закону жанра, под ней должен быть леденец в форме члена, не иначе. Пытаясь об этом не думать, я машинально сунул ее в карман и надулся. Видимо, состояние петуха будет со мной все две недели.

Мой треклятый сосед хохотнул, явно, от моего вида, а я мысленно послал его лесом, полем до гор и дальше. Лектор же не унимался:

− Что еще? Вы знаете!

− Текстура, − заговорил сидевший рядом со мной, − а еще консистенция, цвет, запах и многое другое. Как на курорте, только в члене.