Хранитель Порталов

Из здания военкомата я вышел в скверном настроении. Усатый кряжистый майор полчаса мучал меня на предмет вступления в какую-нибудь спецуру, водоплавающую или порхающую, и не слышал возражений. Ну да, хорошие у меня показатели, стрелковку и тактику нам ставили те же спецы, что раньше дрессировали элиту, может не самую-самую, но дело они крепко знали. Только зачем мне это? Идти становиться придатком к винтовке? Да нафиг надо два года жизни на эту ерунду тратить? Мысль, что кто-то может стремиться в стройбат или инженерные войска военкому была чужда. Кажется, под конец он счел меня капризным барчуком, желающим выпендриться. Но заявление принял и даже что-то там буркнул насчет возможности уже осенью пойти, при наличии мест и прохождении по среднему баллу, сразу под аттестацию.

Я бы не отказался, чего сидеть ждать следующего дня рождения, когда можно пойти уже сейчас? Жаль, что в городе военкомат это, пожалуй, единственное место, где не получится надавить фамилией. Можно по знакомству, и, наверное, за меня кто-то из старших замолвит пару слов, но только замолвит. К тому же если мама попросит, то слова могут быть другие, и тогда «извините, Виталий, но в данный момент государство не нуждается в вашей службе». Она, конечно, так не поступит… наверное. Но может. Так что перспективы туманные, сделать ничего я больше не мог и потому настроение болталось на отметке «может, убить кого-нибудь?». Тем более, что у двухстах метрах от здания военкомата на улице обнаружилось массовое народное гулянье, перегородившее проезжую часть и все тротуары.

Над толпой висел маркерный номер санкционированного мероприятия, счетчик участников и ссылка. «Митинг с требованием улучшить социальные нормы», коротко, размывчиво и вроде как законно. Все бы им улучшать, я полгода искал нормального напарника, готов был брать любого взрослого мужика, хоть работягу, хоть студента — шиш вам, все хотят в Сети работать, ручками им некрасиво. Как пахать за приличную зарплату с оформлением трудовой так никого, как языком на природе болтать, так вон, пока иду уже тридцать человек присоединилось. Быстро просмотрел состав, отключил предложение принять участие, еще не хватало себе репутацию портить, не мальчик. Знакомых, как и ожидалось, никого не оказалось.

— Настало время, друзья, решительно заявить, что мы тоже граждане и не потерпим подобного разделения! Мы, как и наши соратники в других городах, должны заявить…

Я поморщился — вещали не только в микрофон, но и на локалку Сети, так что этот заунывно-бодрый голос лез и из очков. Черт, жаль, нет способа отключить, на общегражданской частоте вещают, хотя большая часть урезанцы, а четветь и вовсе социки. Нет уж, ходу, ходу. Пока шел, просмотрел составленные организаторами требования — настолько безграмотны и банальны, что их можно на уроках права приводить как пример. Двоечники, двоечники повсюду!

— Вит?

— Чегось? — Я проверил ближайшие улицы и свернул, там людей не было, митингующие старались соблюдать порядок и кучковались в одном месте.

— Тогось! Я в кафешке сижу, твой сценарий гляжу.

— Высоко сидишь…

— Далеко гляжу. Ты чего смурной?

— Вась, хоть ты не начинай! Мне сейчас мозг ели, в десантники звали.

— Туда тебе и дорога, дуболому!

— Прибью, шкилетина!

Голос у Казакевича был неприлично бодрым и веселым. Впрочем, это лишь я был таким мрачным, погода приличная, солнце светит, птички щебечут, люди ходят улыбаются, девушки красивые… девушек вокруг нет. Ну да, митинг. Потом говоруны обязательно начнут бродить по улицам, безобразия нарушать, как положено. Нахрен им повышение нормы? Зачем им права? У них полно прав! Четких, прописанных и соблюдаемых. Но им мало, они, почему-то, хотят прав равных с теми, кто делает больше них самих в разы! С какой стати?

В кафешку я вошел абсолютно неприятным человеком, едва удержавшись от того, чтобы зарычать на подошедшую официантку.

Симпатичную, между прочим.

Васька помахал рукой от столика у окна. Блокнот у него бумажный, с карандашиком, планшет под рукой, рядом бокал с какой-то разноцветной жидкостью. Писатель за работой, ага. Пижон!

Мудро оценив мое состояние, Казакевич заказал десерт и дождался, пока я съем сладкое и успокоюсь.

— Ладно. — Я облизал ложку, жалея, что приличное воспитание не позволяет сделать то же и с креманкой. — Зачем ты меня сюда заманил?

Васька, приняв важный вид и откинувшись всеми своими сорока пятью кило на спинку стула, начал издалека:

— Это по поводу твоего квеста. Знаешь, я иногда беру старые рассказы, ну, чтобы сюжеты не искать…

— Да? Всегда думал, ты сюжеты берешь со вкладышей «Love is».

— Одно другому не мешает. Так я о чем, Вит — иногда натыкаюсь на кое-что интересное. Ну просто наглядное пособие «распространение формирующей идеи».

— Проще говори, проще.

— Берется старый, лет тридцать-сорок назад написанный рассказ…

— Трупоед.

— Профессионал! Переписываешь, укрупняешь и получается вполне нормальный фик, готов к продаже.

— Типа этой твоей привычки никто не знает.