Хранитель равновесия. Проклятая невеста

– Мне… случалось выполнять для него кое-какие поручения. Так вот, оказалось, что это одно из пророчеств Ушадского Звездочета, не больше и не меньше. А Звездочет не разменивал свой несравненный дар по мелочам.

– Говорите прямо. Причем тут Надир?

Зеленые миндалины глаз наиба еще больше сузились, впившись в лицо Раэна. Он же, вздохнув, заговорил, медленно читая наизусть сотни раз повторенные строки:

– Пророчество звучит так. "В год Хвостатой звезды, следующий за годом Синего Дракона, во время правления хромого шаха, заплатившего левой ногой за славную победу, проснется Спящая в камне. И многие умрут в крови, огне и содроганиях земной тверди. Тьма рухнет на землю, подобно секире палача, мрак воцарится в сердцах людских, и закон обернется беззаконием. Но колесо Судьбы может повернуться иначе, если кровь ир-Дауда отведет беду. Троих должна собрать она под Хвостатой звездой у камня, чтобы расколоть его и навсегда преградить дорогу Спящей, имя же им Сила, Смерть и Любовь". Что-нибудь поняли, господин наиб?

– Не слишком… – Ансар ир-Дауд прикусил губу. – Разве что время… Сейчас как раз год Хвостатой Звезды, а он ведь повторяется невероятно редко. И прошлый принадлежал именно Синему Дракону?

– Хвостатая Звезда возвращается раз в двести сорок лет, – подтвердил Раэн. – А нынешний шах, да хранит его Свет, потерял ногу до колена в битве при Арусе, которую никто не назовет бесславной. В общем, чтобы сошлись все три условия, нужно несколько тысяч лет и невероятное стечение обстоятельств. Так что речь в пророчестве идет о нынешнем годе, это точно. Да и имя верховного предстоятеля! Кто мог знать его двести лет назад? А Ушадец любил такие шутки. После смерти вашего брата со всей его семьей осталось только три человека, в которых течет кровь ир-Дауда, вы и ваши племянники.

Наиб, хмурый, как снеговая туча в степи, кивнул. Раэн, помолчав несколько мгновений, продолжил медленно, словно ступая по натянутому канату:

– Мы с благодатнейшим Кадиром решили, что нет никакой нужды обнародовать это пророчество. А вот присмотреть за кровью ир-Дауда, способной отвести какую-то беду, очень даже стоит.

– Кто такая Спящая в камне?

– Хотелось бы знать, – пожал плечами Раэн. – Древняя богиня? Демон? Она может быть кем угодно. Благодатнейший велел перерыть всю храмовую библиотеку, но пока что там ничего похожего не нашли. Возможно, она известна под другим именем. А возможно, не известна вовсе. Ясно одно, потомку ир-Дауда нужно собрать троих, что должны будут со Спящей справиться. Но мы понятия не имеем, кто эти трое и где их искать.

– Смерть… Сила… Любовь, – медленно повторил наместник. – Это и все, что вам известно, почтенный?

– Все, к сожалению. Я не знаю, кто напал сегодня ночью и что ему было нужно. Может быть, смерть Надира. А может, нечто другое. Я даже не знал, кто будет целью, вы или Надир? И кто охотник. Но в любом случае теперь я собираюсь присмотреть за Надиром. Конечно, если вы не против.

– А если я буду против? – спокойно поинтересовался наиб.

– Тогда я постараюсь делать это так, чтобы вы не заметили, – невозмутимо отозвался Раэн. – Или не знали. Или вам не было до этого дела.

– Вы мне угрожаете, почтенный? – тихо поинтересовался наиб.

– Нет. Я предупреждаю. Ваш светлейший брат погиб от черной лихорадки, верно? И его жена с младшим сыном тоже. Странная лихорадка! Никто, кроме них, не заболел.

Раэн замолчал, обняв сплетенными пальцами колено. Сидеть на подоконнике было не так удобно, как на скамье, зато в спину приятно дул ночной ветерок, суша взмокшую от пота рубашку. И было хорошо видно обоих собеседников. Наиба, закаменевшего, словно статуя, только лихорадочно блестят глаза, да подергивается рассеченная когда-то бровь. И джандара, собравшегося, как перед прыжком.

– Начали, так говорите, – промолвил наконец ир-Дауд пугающе спокойным голосом.

– Не смотрите на меня волком, светлейший, – попросил Раэн, морщась от пойманной волны холодной ненависти пополам с болью и тоской. – Вы ни при чем, это ясно. Меня в Харузе тогда не было, да и не знал я, что придется лезть в это дело. Так что сказать точно ничего не могу. Но проверку в храме Света вы ведь прошли? Даже зелья истины не побоялись. Да, я узнавал. Потому что не верю в такую лихорадку, что убила троих высокорожденных из одной семьи, но даже слуг не тронула. И вы ведь не верите? Только что-то роду ир-Дауд не везет последние лет десять. Кто погибнет в бою, кто вот так вот, от лихорадки…

Раэн помолчал. За спиной, во дворе, перекликались, суетились, но все это доходило как-то глухо, будто сквозь толстый ковер. А в комнате висела тяжелая густая тишина, хоть ножом ее режь. Да, умеет наиб слушать. Но сейчас – рано! О многом рано. А вот о чем-то – в самый раз. И он продолжил: