Хранитель секретов Борджиа

Анна знала, что, когда мужа что-то беспокоит, он делает записи в своем дневнике. Жоан, тщательно обдумав то, что он будет писать, старался выводить буквы красиво, не делая их слишком крупными, а соразмерными формату книги, которая была небольшой. Этот процесс успокаивал его, являлся чем-то глубоко личным, сокровенным, и Анна никогда не спрашивала мужа о том, что он пишет, хотя всегда была готова выслушать, если у Жоана возникало желание поделиться написанным.

«Не для того я столько преодолел и добился в своей жизни, чтобы превратиться в покорного рогоносца, – писал Жоан в это время. – Я – свободный человек».

За окном завывал ветер, проникавший в дом через трещины и заставлявший плясать язычок пламени в лампаде, стоявшей на столе. Ложе было холодным, и Анне недоставало тепла мужа, но она не стала звать его снова.

Постепенно постель нагревалась, но Жоан все не приходил, и тогда Анна встала, взяла табурет и, кутаясь в шаль, села рядом с ним. Они посмотрели друг другу в глаза, и она сказала:

– Я была очень счастлива все эти шесть месяцев, да, уже почти шесть с тех пор, как вы привезли меня в Рим. – Она помедлила, прежде чем продолжить, и благодарно произнесла: – Спасибо.

Не вставая, он привлек ее к себе. Это было долгое и горячее объятие, которым Жоан все сказал, не произнеся ни слова. Когда они оторвались друг от друга, Анна снова посмотрела на Жоана – его глаза ярко блестели в трепещущем свете лампады.

– У меня есть вы и мой сын, вы дали мне теплый очаг, просто роскошный, и жизнь среди книг, которые я безумно люблю. Наш дом превратился в место встреч испанцев, живущих в Риме, и мы хорошо известны среди людей, верных Папе. Всегда находится интересный человек, с которым можно поговорить, и даже Санча, княгиня де Сквиллаче, всем рассказывает о том, что мы подруги. Всего этого я не могла представить себе даже в самых смелых мечтах. Я очень счастлива.

– И я тоже очень счастлив, – ответил Жоан. – У меня есть вы, моя семья, моя книжная лавка и много друзей. Тем не менее, похоже, что за все это придется расплачиваться, но эту цену я не намерен платить.

– Вы имеете в виду герцога Гандийского?

– Да, – пылко ответил Жоан. – Этого высокомерного юнца, который возомнил, что любая женщина должна быть отдана ему, стоит лишь на это намекнуть. Вы прекрасно знаете, что я смог открыть лавку и даже выкупить мать с сестрой отчасти благодаря деньгам, которые ссудил мне Микель Корелья. И тем благополучием, которым пользуется наша семья, мы также обязаны его клану. Каталонцы могут разорить нашу лавку, выгнать нас из Рима и даже сделать кое-что похуже.

– Они этого не сделают, – сказала она, нежно проводя рукой по его щеке.

– Поживем – увидим. Все было бы хорошо, если бы этот хлыщ герцог Гандийский не превратился в одночасье без всякого на то основания в главу клана, став таким образом самым могущественным человеком в Риме. Вы сами прекрасно знаете, что он покушается на вашу честь. И хочет сделать вас своей любовницей.

– Только чтобы воткнуть еще одно перо в плюмаж своей шляпы.

– Я просил помощи у Микеля Корельи, но он мне отказал. Он заявил, что ничего не может сделать для того, чтобы остановить герцога, и что будет защищать его любой ценой. – Жоан помолчал, задумавшись, и продолжил с еще большей горячностью: – Вы знаете, что на нашей родине были так называемые освобожденные крестьяне, которыми всячески помыкали. Одним из позорных обычаев было право первой ночи, когда господин лишал невесту девственности до свадьбы. Крестьяне в течение долгих лет боролись против этого обычая и прочих беззаконий, многие полегли в борьбе, но все-таки добились своего. А сейчас я чувствую себя одним из них. Я не подчинюсь этому беззаконию, Анна. Мы свободные люди.

– Успокойтесь, все будет хорошо.

– Однако этот тип слишком часто навещает вас.

– Он ничего не добьется.

– Микель Корелья сказал мне, что, возможно, у вас свое мнение на этот счет, отличное от моего, – произнес Жоан, судорожно сглотнув слюну. Затем он внимательно посмотрел в глаза своей супруги и добавил: – Что вы, возможно, захотите уступить.

– Боже мой, конечно нет! – засмеялась Анна. – Не говорите глупостей. Я люблю вас и ничего не хочу от этого молокососа, пусть он сколько угодно красуется и угрожает.

– Он не отступится, будет настаивать. И не только потому, что хочет заполучить вас, но и потому, что думает о том, чтобы свести счеты со мной.

– Успокойтесь, – с улыбкой сказала Анна. – И не ссорьтесь больше с ним. Если вы сделаете это, у нас точно будут проблемы. Предоставьте это дело мне, я знаю, как обращаться с ним. У него ничего не получится, обещаю вам, и он отступится, ему надоест.

Жоан посмотрел на нее с надеждой, но сомнения так и не покинули его.

13

– Вы обратили внимание, как политика влияет на популярность нашего заведения? – спросил Никколо Жоана.