Хранитель света и праха

Она снова взглянула на него.

— А ты? Как ты пришел к решению, чем стоит заниматься в жизни?

— У меня медицинские корни. Мой отец был врачом. Когда мне было четырнадцать лет, я как-то заглянул к нему в офис. Он не слышал, как я вошел. Он смотрел видеозапись. На ней было заснято помещение в госпитале, где находились доноры для пересадки органов. Их мозг был уже мертв, но их поддерживали при помощи аппаратов, и они выглядели как живые. Они дышали, их кровь была теплой. На видео был запечатлен процесс изъятия органов у особенного пациента — у моей бабушки.

— Ты хочешь сказать, что видел, как забирают ее органы? Когда был совсем ребенком? — Миа с ужасом смотрела на него.

— Ну, я попрощался с ней за несколько дней до того, в больнице. А изъятие органов — вполне миролюбивая процедура. Хирурги-трансплантологи подходили по одному, не все вместе. Один забрал ее печень. Другой — почки. Третий — глаза. И конечно сердце. Ты знаешь, что сердце может биться само по себе, даже вне тела? Я помню, как стоял за креслом отца и надеялся только на то, что он не повернется и не заметит меня, потому что тогда мне придется уйти и я не увижу всего. Мне очень не хотелось уходить. Вся эта процедура просто захватила меня.

Она почувствовала, что ее тошнит.

— И что? Он обнаружил тебя?

— Да. Мне здорово влетело.

— Наверное, тебе снились кошмары по ночам после этого?

— Меня посещали сны, но это было не совсем то, что ты имеешь в виду. А органы, которые я видел, прекрасны. Они сияют. И я отчетливо помню, что именно тогда я впервые понял, что мой отец ошибается — он абсолютно не прав. До того времени он был огромным авторитетом в моих глазах, как бы сокровищницей знаний, единственным источником истины. Но в тот день, до того как выставить меня из комнаты, он со всей уверенностью пытался убедить меня в том, что я вижу мертвого человека. То есть тот факт, что она дышала, а сердце ее билось, не делало ее живой, по его мнению, потому что мозг ее умер. «Вместилище души», как выразился мой отец. Он был религиозным человеком.

— А ты не поверил ему?

— Нет, не поверил. Я не думаю, что душа находится в мозге или в сердце. Даже в том маленьком возрасте я чувствовал, что душа, или жизненная сила, — называй, как хочешь, — это нечто более всеобъемлющее. Что тело, разум и дух неделимы.

— Значит, твой извилистый путь был проложен для тебя твоим отцом, как мой — матерью.

— Наверное. Но реальный толчок произошел позднее — когда я уже вырос. Особа, которая несет полную ответственность за то, кем я стал, — это маленькая девочка. Ее зовут Розалия.

Она посмотрела на него с недоумением, он улыбнулся.

— Может быть, в один прекрасный день я расскажу тебе эту историю.

Он посмотрел на часы.

— Уже поздно.

Лежа на спине, он не мог видеть, что она делает на его коже. Миа глубоко вздохнула, чувствуя, что снова начинает нервничать.

— Хочешь подняться и взглянуть?

Он встал и подошел к зеркалу.

— Нравится?

Ее озадачило его молчание.

— Да. — Он протянул руку и прикоснулся пальцами к своему отражению. — Да, — повторил он.

Потом он повернулся к ней.

— Это даже лучше, чем я ожидал.

Она вздохнула с облегчением.

— Я наложу повязку, пожалуйста, не снимай ее до завтра, хорошо?

Он кивнул. Направляясь к ней, он слегка запнулся.

— Ты в порядке?

— Это мое больное колено. Старая травма. Она не особенно меня беспокоит, но иногда напоминает о себе, — он улыбнулся, — но только это между нами. Не говори Нику, а то он сообразит, что у него есть надо мной преимущество.

— Могила. — Она торжественно кивнула.

Когда он оделся, она открыла ему дверь. Он вышел. Вдалеке в ночном воздухе разливался звон церковных колоколов. Все вокруг как будто было наполнено колдовскими чарами. Он прикоснулся пальцами к ее щеке.

— Мне очень нравится то, что ты сделала. Спасибо.

— Пожалуйста.

Прикосновение его пальцев пронизывало ее насквозь.

— В то же время на следующей неделе?

— В то же время на следующей неделе.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Флеш подключил свой айпод к колонкам и на полную громкость врубил «Weak» группы «Сканк анэнси».[44] Войдя в здание, Ник сразу услышал музыку. По какой-то непонятной причине Флеш вдруг воспылал страстью к протестному року девяностых, и Скин[45] была его новым идолом. В то же самое время Флеш неожиданно увлекся куклами Барби и тратил довольно приличные деньги на eBay и других подобных сайтах, удовлетворяя свой новый интерес. В результате в офисе поселилась целая армия пластиковых блондинок с голубыми глазами.

Элегантно откинувшись, они сидели на столе у Флеша и кокетливо выглядывали из-за груды книг и компьютерных дисков. Все это страшно действовало Нику на нервы.

«Я так слаба-а-а, но нет слез для тебя…»

Черт возьми. У соседей наверняка руки чешутся прибить его. Едва переступив порог офиса, Ник быстро подошел к Флешу и убрал громкость.

— Что ты себе думаешь? Хочешь, чтобы нас выставили отсюда?

Флеш пожал плечами. Он явно был не в духе. Флеш очень редко проявлял сильные эмоции, и это насторожило Ника, он внимательно посмотрел на него.

— Что случилось?