Хранитель Виртуальности

— Я все еще в Москве. Мы могли бы встретиться прямо сейчас, в моем номере, и я оказала бы тебе всю необходимую помощь. Например, неотложную сексуальную.

— Дорогая, у меня совершенно нет времени…

— Хотя я в такой помощи, судя по всему, нуждаюсь больше. У меня ведь нет жены под боком, — заводится Клеопатра.

— Пожалуйста, помоги мне.

Наконец черты лица девушки смягчаются.

— А ты не будешь просить меня встречаться с Заратустрой? — спрашивает она, приподнимая бровь.

Может, потому у меня ничего не получилось с ее формой, что я бровь не приподнимал? Да нет, дело не в этом. Просто она красива не только внешней, но и внутренней красотой. А сымитировать внутреннюю красоту гораздо сложнее, чем внешнюю. Во всяком случае, нужен для этого не один час и даже не один день. За то время, которое мог бы потратить на это дело я, даже внутреннюю красоту павлина не сымитируешь.

— Именно об этом я и хочу тебя попросить. Мне очень нужна твоя помощь, понимаешь? Вопрос жизни и смерти!

— Вопрос любви — главнее, — изрекает Клеопатра.

— Ну пожалуйста, — прошу я, делая вид, что не услышал эту глупость.

— Только при условии, что мне не придется ложиться с ним в постель, вздохнув, соглашается Клео.

Еще одна глупость. Самки обывателей особенно нерациональны.

— Надеюсь, не придется. Но соблазнить ты его должна именно этим предложением.

— Я сейчас обижусь и отключусь, — хмурится Клеопатра.

— Это не значит, что ты должна лечь с ним в постель! — поспешно исправляю я ошибку. — Достаточно просто пообещать. Пойми, в сложившейся ситуации все средства хороши. Ну пожалуйста!

— Ладно, не скули. Позвони мне через десять минут. Я скажу, где и когда я встречаюсь с Заратустрой.

Уф! Наконец-то!

Десять минут тянутся словно десять часов. И это для меня, всегда и во всем действующего предельно рационально, без ненужных эмоций!

— Заратустра сказал, что в ближайшие три дня у него очень много работы, поэтому встретиться со мной он не сможет! — торжествующе, как мне кажется, сообщает Клеопатра. И эти нотки торжества в ее голосе лучше всякого полиграфа убеждают меня в том, что она не лжет. Действительно звонила, действительно предлагала встретиться.

Слишком много работы… Понятно какой. Идут последние приготовления к разрушению вирта. У меня тоже слишком много работы: мне вирт нужно спасти — во что бы то ни стало.

— Он в Москве или нет, не знаешь?

— В Москве. Если улучит для меня хоть полчаса — непременно позвонит и примчится, но это маловероятно.

Ну и какой образ действий будет в данной ситуации самым рациональным?

— Вот что, Клеопатра… Завтра я тебя украду, сымитирую похищение. После этого ты должна попросить помощи у Заратустры. Думаю, он не оставит в беде девушку, к которой неравнодушен. Задача ясна?

— Совершенно не ясна. Тебе не кажется, что от всего этого начинает смердить чем-то очень непорядочным? Воспользоваться благородством пусть даже и нарушителя каких-то там законов Хартии ради того, чтобы посадить его в тюрьму… И к тому же заставлять делать это женщину, которая влюблена в тебя самого… Да, я люблю тебя! Но, боюсь, очень скоро мое чувство угаснет. А жаль. Сейчас так трудно найти настоящего мужчину…

Клеопатра отключается.

Несколько минут я размышляю. План, который я только что разработал, не просто рационален, но — гениально рационален. К сожалению, на его пути встала иррациональность женщины. Я, не учтя эту извечную иррациональность, присущую очень многим обывателям, движимым половым инстинктом (кстати, именно на предполагаемой нерациональности Заратустры и был основан мой план), сделал грубую ошибку. А самое рациональное, когда делаешь ошибку, — немедленно ее исправить.

— Это опять я, Клео, — повинно склоняю я голову. — Прости, я действительно делаю что-то не то. Меня так затуркала работа, видишь, даже грубые этические ошибки начал делать. Я хочу загладить свою вину. Давай встретимся прямо сейчас?

— Вообще-то я уже начала паковать вещи, — сухо отвечает Клеопатра и, отойдя в глубь комнаты, позволяет мне убедиться: действительно, на краю постели лежит открытый чемодан, в который комом свалены платья и белье, рядом — еще один. Я даже узнаю блузку, которую Клеопатра так долго не позволяла с себя снять.

— Но если ты немедленно приедешь и попытаешься загладить свою вину… Только учти, тебе придется очень долго и очень нежно меня гладить. И целовать тоже! — грозно сводит брови Клеопатра.

— Все что прикажешь, царица моего сердца!

Надев плащ — вечер теплый, но так нужно; надеюсь, я не привлеку особенного внимания, — я ловлю такси и называю кибшоферу адрес:

— Центр, гостиница «Метрополь».

— Три рубля восемьдесят две копейки, — мгновенно рассчитывает он стоимость проезда. Я сую под сенсор браслет кома.

— Разрешаю снять три рубля восемьдесят две копейки и перечислить их на счет таксопарка.

Через двадцать пять минут я уже стою перед номером Клеопатры.

Несколько минут уходит на трансформацию.