Хранитель Виртуальности

Вообще-то мне эти «свидетели сатаны» совершенно не нужны. Карт-бланш, который я получил на эксплуатацию верований обывателей, предполагает, что очевидцы чудес будут нейтрализованы. Я мог бы убрать их прямо сейчас.

Но в сложившейся ситуации они могут оказаться полезными — в качестве помощников. Иначе у меня в подручных останется только смертельно обиженная Клеопатра.

Я оглядываюсь. Довольно-таки высокий джип хорошо закрывает и меня, и сатанистов от водителей легковушек и авто, время от времени обдающих меня волнами уплотненного воздуха. Правда, дальнобойщики могут увидеть, чем я тут занимаюсь, но они помогают только своим, водителям таких же фур, а владельцев джипов и легковушек не больно-то жалуют. Что ж, тем лучше для меня.

Я достаю аптечку, вынимаю из нее две противошоковые иглы, быстро делаю сатанистам уколы. Едва старший приходит в себя и опознает во мне посланца мессира, я ставлю задачу:

— Как только очухаетесь, догоняйте фуру. Ближе чем на двести метров не приближайтесь. Дальше я буду действовать сам, вы мне понадобитесь только в случае непредвиденных обстоятельств. Все понятно?

— Все. Мы должны быть на подхвате, так?

— Именно.

Младший сатанист, Федя, оклемавшись, сидит прямо на асфальте и удивленно таращится то на меня, то на своего товарища.

— Я — посланец вашего мессира, — внушаю я ему. — Он говорил вам, что вы должны слушаться меня, как его самого?

— Говорил.

— Тогда до встречи после окончания работы.

После окончания работы я должен буду их убить. Думаю, это не займет много времени.

Я сажусь в джип и стартую. Догнать фуру — задача элементарная. Сложнее ее остановить. Джип против нее — все равно что подросток против борца-тяжеловеса. Будь я киношным суперменом — перепрыгнул бы на ходу из «рэйнджровера» на подножку фуры, выбил локтем стекло, схватил за горло Заратустру…

Но я не Джеймс Бонд и даже не каскадер.

Придется еще раз нарушить закон о недопущении чуда.

Первым делом я, не упуская фуру из виду, меняю форму. Клеопатра не знает заурядного толстячка Никодимова Михаила Петровича и вряд ли станет ему помогать. Но она — была по крайней мере — без памяти влюблена в Логвина Жовтяка, хранителя Виртуальности, и ей вовсе не нравился Заратустра. Даже если она обижена на меня, все равно не посмеет причинить бывшему любовнику вред сама и не позволит это сделать Заратустре. А в самом крайнем случае ее можно будет взять в заложницы. Конечно, это мог бы сделать и Никодимов, но в этом случае будет меньше драматизма. А вот если красавицу ради высокой цели будет готов убить человек, которого она любит, даже самый жестокосердый преступник задумается, прав ли он.

А значит, я смогу получить преимущество в несколько секунд или хотя бы мгновений, которые могут оказаться решающими.

Поерзав на сиденье и подвигав руками и ногами, чтобы полностью свыкнуться со своим старым, ставшим за многие годы почти родным телом, я резко увеличиваю скорость и обгоняю фуру, отворачивая лицо в сторону, чтобы меня не узнали раньше времени.

Обожаю сюрпризы.

Пиджак Никодимова рослому Жовтяку узковат в плечах, рукава коротковаты. Но ничего не поделаешь, трансформировать земную одежду так же легко, как я это делаю с собственным телом, невозможно, а переодеться мне некогда. Не хочется, конечно, представать перед влюбленной девушкой в образе Страшилы, только что слезшего с шеста, но это все же лучше, чем остаться Никодимовым.

Едва фура оказывается позади, я медленно снижаю скорость.

В кабине фуры трое — водитель, Клеопатра и, наверное, ее спаситель. Видимо, Заратустра выходит в вирт из фуры на ходу, должен же ее кто-то в это время вести.

Разглядев Заратустру, я чуть было не выезжаю на встречную полосу.

Потому что это не Заратустра, а Юрка Смирнов, Юрчик, мой подчиненный.

Как же это я забыл?! Юрчик — третий и последний мужчина в Москве, которого знала Клеопатра. Именно к нему, пренебрегая Заратустрой, она и обратилась за помощью.

Да, но почему?! Почему к нему, а не к Заратустре, который в нее явно влюблен? Для Клео что, совет ангела — не указ? Юрчик, насколько мне известно, встречался с Клео только в вирте. Вряд ли он успел объясниться ей в любви. А ведь женщины в минуту опасности обращаются или к тем, в кого влюблены сами, или к тем, кто влюблен в них. Где же в данном случае женская логика?

Хорошо, что предок и дочь не послушались меня и работают по собственному плану. Как меня угораздило поступить столь нерационально?

И эту глупость сделал я, Оловянный шериф, которого избрали для адаптации дочери, будущего Хранителя Земли…

Самое печальное — я даже не понимаю, в чем именно допустил ошибку.

Однако не стоит терять даром ставшее непомерно дорогим время.

То, что я в форме Логвина, может вызвать удивление Юрчика, если он увидит мое лицо. Нужно пропустить фуру вперед, отворачивая лицо, чтобы Юрчик не узнал и не задавал потом ненужных вопросов, и вернуться в Москву, к предку. Объявить о провале операции, предложить задействовать себя в их плане.

Пропустить фуру?

А почему, собственно, Юрчик оказался в фуре? Заратустра что, стал его кумиром, и Смирнов во всем ему подражает? Или…