Хранитель времени

– И как вы себе это представляете? Мы заходим в львятник и распахиваем двери. А что потом? Лев хочет кушать. Он пару недель не наслаждался мясом. И он будет счастлив отужинать нами.

Гриша мыслил рационально. Даже если нам удастся удрать ото львов и медведей, они же потом будут бродить по городу и сожрут нас при удобном случае.

– Я все понимаю. Но нельзя же их на голодную смерть обрекать. Поверьте, я видела, как это происходит. Один гад собак так без корма оставил…

– Понимаю. Но постараемся все сделать как можно осторожнее, ладно? Нам нельзя рисковать собой даже ради сострадания.

По пути мы нашли велорикшу без рикшы. То есть велик, приспособленный для катания людей. Почти карета. Я везла Гришу по мосту через Неву. И настроение было дикое. Много адреналина. Мало ума.

На Неве, поперек течения ползли баржи. Несколько – бились об опоры, калеча друг друга. Мост вздрагивал. Я налегла на педали – мне казалось, что баржи угробят мост и мы сейчас рухнем в реку.

Ближе к зоопарку паслись два пони, умиротворенно жующие газон. У одного пони на спине сидела макака в тельняшке и кусала яблоко. Завидев нас, она оскалилась и пронзительно заверещала.

– Как хорошо, нам не нужно в зоопарк, животных уже кто-то выпустил, – обрадовался Гриша.

– Нет. Это животные для фоток.

Не нужно было оборачиваться, чтоб понять, как расстроился Гриша.

Лоток с сувенирами одиноко грустил без хозяйки и покупателей. Над ним колыхались разноцветные надувные шары. Они в виде животных были сделаны. Те, что покрупнее – заметно сдулись.

Волчий вой был слышен издалека. Как и вопли остальных обитателей клеток.

Птиц в клетках уже не было. Их кто-то выпустил до нас. Горный козел важно сидел на скамейке неподалеку от входа и флегматично тряс бородой, дожевывая пучок сена. Неподалеку бодались две черные совершенно обычные козы.

– Вы Линду и Дусю не видели? – перед нами стояла девочка лет пятнадцати, серьезная и розовощекая.

– Нет. А кто это?

Оказалось, что Линда и Дуся – рысь и ее подруга – кошка.

– Вы лучше уходите. Тут Геля с ружьем ходит. Она вас запросто может пристрелить.

Я решила, что Геля – это вооруженная обезьяна.

– Нет. Геля это тетя, она ветеринар.

– Мы льва пришли кормить, ой, спасать, – сообщила я.

Ветеринар оказалась снайпером. Выстрел пришелся прямо под ноги.

– Мы с благими намерениями! – прокричал Гриша.

Второй выстрел отбил у нас всякую охоту бороться за освобождение животных.

– Уходите! – испуганно прокричала девочка, убегая.

Нам позволили сесть на вело-карету. И сопроводили до выхода. Девочка и Геля заперли за нами ворота.

– Ну и ладно, – высказался Гриша довольным голосом и, подумав, добавил, – А вы заметили, на их территории трупов нет.

– И рядом с зоопарком тоже, – мне не хотелось даже думать, куда они подевались.

– Думаю, нам придется уборку сделать. Иначе – холера и чума, ну и вонь тоже настроения не поднимает, – решил Гриша.

Я остановилась на мосту, чтоб сделать пару фоток. Изображение получалось смазанным – мост содрогался, атакуемый баржами и каким-то серьезным военным судном.

– Давайте уйдем поскорее, – попросил Гриша.

Его опасения оправдались – как только мы очутились на набережной, мост закричал, рвалось железо, взмыла туча чаек. Мы молча смотрели как военный корабль взобрался на баржу и протаранил мост, взрезав его. Как картон ножом.

На фотке было видно, как поверхность моста рассекается раной, из которой торчит нос серого цвета. Проплыв чуть дальше, военный корабль накренился и потонул. Казалось, что все закончено. Но в этот момент опора хрустнула и первая баржа устремились вниз по течению, увлекая за собой своих подруг, и весь затор ломанулся в освобожденное пространство.

– Мы так в детстве ручейки по весне пускали, – мечтательно вспомнил Гриша, – Попадет старый осенний лист и перегораживает русло, а ты его уберешь палочкой и снова водичка бежит.

Похоже, в детстве он был гораздо счастливее.

Больше Гриша на тему ручейков говорить не захотел. Зато напомнил мне про траншею, которую вырыли ремонтники на соседнем переулке. Они там дыры в трубах деревянными чопиками забывали. Хорошая траншея, туда много покойников свалить можно.

В сквере, что у адмиралтейства, валялся поверженный вертолет и поломанными лопастями. На одном из фонарей на Невском видело тело. Скорее всего, выброшенное из окна. На теле пировали вороны.

Гриша впал в задумчивость, я крутила педали, думала про маму – жива ли она? Жив ли Дэна? И куда делся Вова? И был ли в этом мире Панк? И где скрывается подлая тварь – Голос?

– За керосином заскочить надо, – напомнил Гриша.

Мы сразу нашли нужный магазин, а в нем керосинки и бутылки с жидкостью, которая горит даже без копоти. Гриша взял канистру и попросил меня перелить горючку. Она Светал называлась, ярко розовая. Как для гламурных блондинок. Я почему-то думала, что керосин должен выглядеть иначе – желтым и вонючим.

– Вот еще две упаковки. Надолго хватит! – Гришин энтузиазм воодушевлял.

Когда он нашел тачку, то его радости не было предела. Я его понимала – теперь нам есть на чем перевозить и керосин и покойников.