Хранитель времени

Почему-то меня не покидала мысль о переезде. О милиции. И о возможности выбить передние зубы любителю райских яблок. Можно сначала выудить ему глаза чайной ложкой, а вместо них запихать яблочки, черенками наружу, но потом непременно выбить зубы. Возникали еще кое-какие мысли, но они были откровенно неприличные. Меня что называется колбасило. Никогда не думала, что варенье способно превратить меня в агрессивную суку.

– Доброе утро, – елейным голосом пропела Черная графиня, проживающая под самой крышей, – Вареньице разбили? Бывает. Я вот тоже стала часто ронять. То телефон уроню. То кастрюльку… То телефон в кастрюльку…

Дэн не только поздоровался, он даже поклонился. Но на старушенцию, его вежливость не произвела ровным счетом никакого впечатления. Она бдительно оглядела его голые волосатые, как у Хоббита, ноги с заметным синяком на лодыжке и выразительно поморщилась. Графиня явно относилась к той категории пожилых людей, которым кажется отвратным ношение шорт. Особенно – мужчинами.

– Моветон, дорогуша, – доверительно сообщила она мне, почти незаметно кося глазами на непристойные конечности.

– А что будет бонтоном в такую погоду? – звенящим от внезапной наглости голосом, парировал Дэн.

– Легкие парусиновые брюки свободного кроя, – не раздумывая, ответила Графиня.

И тут Дэн меня совсем ошеломил.

– Благодарю вас. Всенепременно обзаведусь такими, если сумею найти, – не сбившись ни на одном слове, выпалил Дэн.

– Похлопочите, голубчик, вас они украсят, – сухо сказала Графиня и удалилась, приветливо улыбнувшись мне на прощанье.

Я уже было переключилась на липкие яблоки, как услышала ее голос.

– Деточка, забыла вас оповестить. Какая-то падла, – Дэн едва не рухнул с лестницы, – чинит вам козни. Как отловите – позовите меня – за такие происки и я клок волос вырву.

– Вот тебе кандидат номер один, – тихо прошептал Дэн, когда ее шаги стихли.

– Туфта. Она не из тех, кто умеет делать варенье. Она знаешь, как свою пенсию тратит? Я сама видела. Два часа будет покупать ломтик ветчины. И именно тот, который посчитает нужным. Привередливая она. Ее все продавцы ненавидят. Но почему-то уступают и дают то, что нужно. Она требовательная. И непреклонная. Но варенья у нее быть не может. Я точно знаю.

Мне Графиня нравилась. Хотя поначалу я ее побаивалась, как и все дети в нашем дворе. Она как глянет – сразу понятно – все-все про всех ей известно. Но я точно знаю, в ее взгляде не было презрения, немного осуждения – это да, но она и осуждала необидно.

– Дура ты, я и сам понял – знатная старуха. Справедливая. Она, если что не по ней, сразу скажет в лицо. Качественная старуха, – постановил Дэн.

Второй кандидат не заставил себя ждать. Открылась дверь слева и семейная пара выкатилась, шаркая ногами. Сейчас многие ходят по улице в пляжных тапочках. Неудобно, зато ноги проветриваются.

– Я же тебе говорила – это она шумит. Всю лестницу засрала, поганка невоспитанная.

Мне было неприятно, что про меня говорят, будто я сдохла и воняю прямо на лестнице.

– Не обращай внимания, коза она и в Африке коза, – жалостливо добавил супруг соседки.

Обозвав меня поганковым парнокопытным, соседи вальяжно ушлепали на улицу. Специально громко возмущаясь «этой» неряхой. То есть мной.

– Не они, – немного подумав, решил Дэн.

Может, и не они. Но я-то вижу – раньше со мной разговаривали совсем иначе. По-доброму. Приветливо. Или равнодушно. Не как теперь.

Третий кандидат серой килькой прошмыгнул мимо нас, пряча глаза, беззубый рот прятался в бородке, напоминающей прошлогоднее воронье гнездо. Вслед за шустрым мужем прошествовала соседка в белой кружевной шляпке из пластмассы. Поравнявшись с нами, она демонстративно сморщила нос и громко проорала мужу:

– Некоторые срач разводят. В детстве к чистоплотности не приучили. Мы, настоящие питерцы, никогда себе такого не позволяем.

Когда на лестнице наступила тишина, Дэн не удержался от вопроса.

– Они какие-то особенные питерцы?

– Ага. С крайнего севера. Хотя, что я вру. Муж, он вроде из Ленобласти. Да какая разница, где они родились?

– Никакой. Просто я настоящих питерцев впервые увидел.

Пол сверкал мокрой чистотой. Руки пахли кислятиной. Прохладная вода в душе успокаивала и улучшала настроение.

Мы решили не устраивать засаду, а снова уехали за город. Мне фотографировать хотелось. Дэн катался поблизости, пока я охотилась за птицами. Обнаружила даже пару редких экземпляров. Полевого воробья – такой шустрый красавчик! И коноплянок. Ярко-желтых как канарейки. А чибисы – ну просто радость жизни. Но близко к себе не подпускают. И правильно делают. Им вообще не везет – у них вороны гнезда разоряют.

Мне немного обидно, что кроме меня никто из друзей птицами не увлекается. Даже Дэн, у него нужного фотика нет. Но это неудивительно. У него даже зимних ботинок нет. Он в аспирантуре учится. А это, как оказалось, весьма накладное дело. Трудиться надо много, а на что жить – всем плевать. Хотя я Дэна жутко уважаю за такой подвиг.

– Ты обгоришь, – Дэн рассмотрел мое лицо и недовольно поморщился.