Хранитель времени

– Нет, – мягко возразил Соли. Мальчик тем временем выковырнул орех из мешка, разгрыз его своими крепкими белыми зубками и улыбнулся мне.

– Он мой сын! – крикнул я.

– Нет, теперь он сын Хайдара. Названый, да, но Хайдар любит его так же, как родных сыновей. Хайдар единственный отец, которого он знает. Он будет хорошим…

– Нет! – Я сделал шаг к нартам. – Он мой сын, и когда он впервые увидит Город, он закричит: «Вот мы и дома, отец!»

Соли, покачав головой, показал мне на торосы у берега. Хайдар, Вемило, Сейв, Джонат и Чокло стояли среди голубых льдин и смотрели на нас. На них были охотничьи парки, и каждый держал в руке копье для охоты на шегшея. Я поднял руку с раскрытой ладонью, но только маленький Чокло – уже подросший – улыбнулся в ответ. Мне всегда нравился Чокло.

– Когда Анала показала мне мальчика, – заговорил Соли, – она сказала, что Хайдар с Вемило и Чокло ушел охотиться на шегшея. Вот почему я так долго не возвращался – нужно было спросить разрешения у Хайдара. Придя с охоты, он сказал, что я могу свозить к тебе мальчика на нартах. Попрощаться – понимаешь? Он сказал, что мальчик должен повидать своего родного отца, прежде чем распрощаться с ним навсегда.

Я стоял, опустив глаза. Я знал заранее, что скажет Соли, и все-таки его слова ошеломили меня. Я подошел к нартам и взял мальчика на руки – он был тяжелее, чем могло показаться.

– Падда. – Глядя на меня с любопытством, он запустил свои длинные пальчики мне в бороду, разглядывая рыжие волоски в ней. – Падда. – В его голосе не было эмоций. Он произносил девакийское слово «отец» как нечто абстрактное, как имя невиданного прежде зверя.

– Данло. – Я поцеловал его в лоб, такой же формы, как мой прежний. – Сынок.

Я поставил его, и он тут же побежал к хижине, чтобы посмотреть, что там внутри. Глядя в тихое синее небо, я несколько раз сглотнул. Глаза жгло, и меня удивило, что они остались такими же сухими, как застывший воздух вокруг. Быть может, моя проклятая исковерканная душа уже утратила способность плакать.

– Мне нельзя будет взять его с собой, – сказал я Соли.

– Нет.

– Мой сын вырастет, считая себя уродом, неполноценным алалоем.

Соли молча почесал нос.

Из хижины донесся восторженный смешок. Я пролез внутрь. Данло нашел книгу Хранителя и листал ее, ковыряя пальцем похожие на черных козявок буквы.

Глядя сквозь полумрак и холод хижины на безграничные возможности, я острожно взял у мальчика книгу, сказав:

– Ли лос книга.

Он рассердился, потому что я забрал у него новую игрушку, и злобно посмотрел на меня. Я испугался ярости в его глазах – она кольнула меня, как копье. Но тут любопытство вернулось к нему, он улыбнулся и спросил:

– Ки лос кника?

– Книга – это просто куча листов, скрепленных вместе. Ничего интересного.

Чуть позже я нагрузил нарты и сказал на ухо Соли, который стоял, держа Данло за руку:

– Не позволяй моему сыну расти в невежестве. Расскажи ему, что небесные огни – это не просто глаза умерших. Расскажи ему о звездах, ладно?

Я развернул нарты к востоку, и Соли сказал:

– Хорошо.

– До свидания, Данло. – Я поднял мальчика вверх. Его длинные волосы так хорошо пахли, что я поцеловал его еще раз. Потом пожал вынутую из рукавицы руку Соли и ему тоже сказал «до свидания».

– До свидания, – сказал он и сделал нечто поразившее меня. Он притянул меня к себе так резко, что я чуть не упал, и крепко поцеловал в лоб. Его шероховатые губы обожгли мою холодную кожу – она горит и по сей день. – Лети далеко, пилот, и удачи тебе.

Я крикнул собакам и погнал нарты под ветер по сверкающей снежной равнине. Я не стал оглядываться назад, но в своих мыслях и мечтах оглядываюсь то и дело. Я не верил, что увижу кого-то из них снова. «Не увидишь, – сказал мне шепот, – никогда не увидишь». Воздух был так жесток, что глаза мои наполнились слезами.

Я подхожу к концу своей повести. О пути домой осталось рассказать не так уж много. Когда мы с собаками доели орехи и мамонтовое мясо, нам пришлось поголодать. Я вскрывал много аклий, но тюлени больше не выходили мне на копье. Почти все время стояли сильные морозы. Дважды я отмораживал себе пальцы ног – они и до сих пор ноют в холодные дни. Когда Город стал уже почти виден вдали, налетела метель. Пятнадцать дней я лежал вместе с полузамерзшими собаками в наспех построенной хижине, читая книгу Хранителя и слушая бурю. Арне и Бела умерли от холода и голода, и я похоронил их в снегу.