Хранитель вселенной. Одобренный брак (СИ)

— Здесь останется мой сын, — просто сказал Брайтон.

— Хорошо, мы согласны, — ответил Кеурро, и голубой купол вокруг Брайтона исчез. А вслед за этим исчез сам Брайтон.

— Что же он делает..! — процедил сквозь зубы Артур.

— Спасает мир во Вселенной, — улыбнулась ему Карина. «По моему сценарию!» — без лишней скромности подумала она.

— Может быть, присядем пока? — улыбнулся Урри, широким жестом приглашая Артура с Кариной пройти ближе к центру зала и расположиться вокруг одного из столов.

— С удовольствием, — улыбнулась Карина, подошла к столику, села и приняла из рук Вейрро стакан ярко-красного сока. — Спасибо! Жители Таи-Ванно, как всегда, гостеприимны.

Артур на мгновение задумался и последовал за ней. Хотя сидеть в куполе было проблематично.

Б'Райтон не желал смерти брату. И безумия тоже не желал. В глубине души он уважал, и, возможно, до сих пор восхищался им. Б'Райтон хотел всего лишь проучить его, может быть, — напугать. Отыграться за все непонятные и унизительные инциденты в прошлом, и, конечно же — обезопасить от Рон'Альда Союз.

Союз был для Б’Райтон смыслом жизни. Тем, ради чего отец уговорил его остаться. Тем, чем он жил. А Рон’Альд был непонятен Б’Райтону и опасен для Союза. Именно желание проучить, напугать, показать, что невозможно до бесконечности безнаказанно играть в непонятные игры, и подвигло Б’Райтона заключить брата в Те'Вайано. Он понимал, что до этого они действовали по плану, заранее просчитанному братом, каждый занимал место на игровом поле, что было отведено Рон’Альдом. А Розовый Замок давал шанс напугать, поставить на место этого непонятного «игрока», всплывавшего время от времени в истории Союза. И может быть — на это сложно было надеяться, но все же — показать Рон’Альду бесполезность его игр... Вернуть себе брата.

Но теперь, спеша по мирам к Розовому Замку, Б’Райтон чувствовал себя совсем по-другому. Брат снова переигрывал его, хотя бы тем, что правил планетой, готовой прийти ему на помощь вопреки его собственному приказу. Людьми, готовыми ради него рисковать жизнью, карьерой, благополучием. А самым обидным было, что Б’Райтон по-прежнему не понимал, что же его брату нужно. Как не понимал этого и тысячу лет назад.

Б’Райтон поймал себя на чувстве униженности, неполноценности, которое мучило его в юности рядом с братом. Оно всплывало из прошлого, как будто не было сотен лет мудрой, уравновешенной жизни. И сейчас он снова боялся, не понимал, уважал, а может быть, даже обожал этого странного человека. Зато теперь он больше не завидовал Рон’Альду.

Когда-то совсем юный Древний завидовал брату. Б’Райтон был воспитан, чтобы хранить Союз, Эл'Троун приучал его к этой мысли с детства. А когда уводил Древних — оставил младшего сына следовать своему долгу. Старший же был свободен… Б’Райтон знал, что Рон’Альд сам выбрал свою судьбу, сам решил остаться, хоть отец и предлагал ему тоже уйти. А Б’Райтон завидовал этому. Ему было дано то, чего у Б’Райтона не было, а он не воспользовался этим. Непонятно, зачем остался здесь...

Сначала, когда Б’Райтон до сладко-щемящего чувства обожал брата, когда сомнения и зависть лишь изредка посещали его, он думал, что брат остался, чтобы помочь ему, младшему. И Рон’Альд действительно взял на себя Союз, пока младший учился. Но все оказалось не так… Его вечно уносило с Коралии куда-то, а когда он возвращался, Б’Райтону приходилось довольствоваться рассказами о «важных» проектах в других мирах. А он видел, что на самом деле Рон'Альда совершенно не интересует Союз.

А еще он завидовал ему самому — яркому, сильному, словно пылающему изнутри своего спокойствия. Сильному телепату, личности, почитавшейся у Древних за героя. Ему, Б’Райтону, никогда таким не стать…

…А потом был «закон об уничтожении планет», и глаза Б’Райтона открылись окончательно… Его обожаемый брат играет. И еще — хочет абсолютной власти. Хочет решать, кому жить, кому умереть. Б’Райтон тогда был готов бороться не на жизнь, а на смерть, чтобы защитить Союз и живых существ в нем. И отомстить за свои рухнувшие идеалы. За все, что подтачивалось Рон’Альдовой непонятностью, а теперь рухнуло совсем.

Но бороться не пришлось, Рон’Альд согласился уйти. Рассмеялся в лицо Б’Райтону и сказал, что теперь все в Союзе остается под его, Б’Райтона, ответственность. И Б’Райтон остался один. С тех пор они виделись редко, лишь иногда Рон’Альд появлялся на Коралии, примерно раз в сто лет, улыбался, интересовался, как дела, отвешивал несколько шуточек и уходил. И вот пятьдесят лет назад…

«А ведь я и тогда был рад его видеть, — подумал Б’Райтон со вздохом. — И тогда, и сейчас — когда он в своей раздражающей манере вел дискуссию на коралийском корабле. Я был рад, потому что лишь с ним я не чувствую себя таким одиноким. Человек из прошлого. Наверное, стоило не мстить за детские обиды, — пронеслось в голове, — не вести флот через всю Вселенную, как мальчишка, настроивший корабликов и тащащий их за ниточки по ручейку, а сразу пойти на Таи-Ванно и договориться с братом.