Хранитель Заката (СИ)

Лекарства лежали неаккуратно, вперемешку с коробочками и инструкциями по применению. Анна вздохнула и принялась разбирать их, но через несколько секунд задумчиво отложила очередную облатку и подошла к магнитному календарю, прикреплённому к холодильнику. На нём она отмечала дни получения лекарств. По её подсчётам таблеток должно было остаться гораздо меньше.

Нехорошее чувство всколыхнулось в душе. Анна заставила себя не паниковать, вернулась к столу, на котором лежали коробочки, и внимательно пересчитала таблетки в облатках. Так и есть. Их значительно больше, чем должно быть. Анна медленно, прерывисто выдохнула, сложила все лекарства обратно в коробку и, держа её обеими руками перед собой, пошла в комнату.

Богдан сидел, уткнувшись в экран. Она подавила желание посмотреть, что же он там увидел, и, тщательно контролируя голос, спросила:

- Почему ты не принимаешь лекарства?

Анна была готова к вспышке гнева или истерике и старательно подбирала аргументы, чтобы успокоить, поддержать, убедить. В конце концов, у всех могут быть срывы, апатия и даже депрессия. Анна неоднократно читала об этом на форумах ВИЧ-положительных, завсегдатаем которых стала с того злосчастного дня.  Конечно, Богдану нелегко. Но вместе они справятся.

Однако Богдан совершенно спокойно ответил:

- Я больше не буду их пить.

Анна растерялась:

- Почему? Тебе подобрали хорошую, эффективную терапию…

- Потому что никакого СПИДа нет.

Анна вспомнила слова доктора во ВИЧ-диссидентах. О, нет. Только не это.

- Подожди, Богдан. Не горячись…

- Я не горячусь. У меня было время со всем разобраться. И я понял, что нас дурят. На нас зарабатывают, - Богдан начал заводиться.

- Как зарабатывают? Тебе же бесплатно выдают лекарства!

- Это не важно. Ты думаешь, это забота? Ничего подобного! Я для врачей подопытный кролик. Они меня изучают.

- Что они изучают, если ты говоришь, что СПИДа не существует?! – не выдержала Анна.

Богдан отвернулся от неё и замолчал. Анна заставила себя сдержаться, села рядом и мягко спросила:

- Откуда ты это взял?

- Познакомился с умными людьми. Они мне открыли глаза.

- А они тебе не сообщили о статистике смертности среди ВИЧ-диссидентов и тех, кто принимает лекарства? И о том, сколько после положительного результата живут те и другие?

- Это всё россказни. – Богдан снова говорил почти спокойно. В его голосе звучало ослиное упрямство человека, не желающего слышать никакие аргументы.

- Давай завтра съездим в Центр, - предприняла последнюю попытку Анна. – Поговорим, попросим совета…

- Ты правда веришь в то, что они скажут правду?! – саркастически усмехнулся Богдан. Вид у него при этом был такой, словно он представитель высшей цивилизации, беседующий с существом, отстающим от него в развитии на миллионы лет.

Анна с изумлением и болью смотрела на него.

- А как же я? А как же наши дети? Ты же хочешь детей...

- А что дети? Родим, сколько захочешь.

- Без лечения они заболеют. Ладно я. Но о них-то подумай. Прошу.

- Не заболеют. Вот увидишь.

- Богдан, что ты говоришь?! Ты обвиняешь врачей в том, что они ставят над тобой опыты, а сам собираешься экспериментировать со здоровьем и будущим ни в чём не повинных детей! Как хочешь, но я на это не пойду!

-Не ходи, - пожал плечами Богдан.

- Ты что?.. Ты хочешь сказать?.. Ты предлагаешь расстаться?

- Я не хочу этого. Но что я могу поделать, если ты не разделяешь моих взглядов? О какой совместной жизни может идти речь?

- Богдан, одумайся. Не ради меня. Ради себя. Ты погубишь себя. Я читала, что недавно умерла очередная ВИЧ-диссидентка… Ей было всего тридцать два...

- Ты опять веришь всякой чуши! Всё. Тема закрыта. Это моя жизнь. И я волен распоряжаться ей. Собери мои вещи!

- Да. Ты прав, - кивнула Анна. Внутри клокотали боль и злость. Злость на тех, кто так обработал Богдана. Но она взяла себя в руки, встала и вышла. Через час она оделась, выставила сумки в коридор и сообщила:

- Твои вещи я собрала. Можешь уйти сегодня или завтра утром. Ключи брось в почтовый ящик. Если что забудешь, я потом верну.

- Вот ты какая! – ядовито процедил изумлённый Богдан, видимо, не ожидавший, что она выполнит его требование. – При первом же испытании прячешь голову в песок и самоустраняешься!

- При первом испытании? – холодно ответила Анна. – Моё первое испытание длится уже четыре месяца. И длилось бы гораздо-гораздо дольше, если бы ты не стал адептом какой-то феерической ереси.

- А! То есть я ещё и виноват в том, что болен?!

- Ты виноват в том, что не борешься, а предпочитаешь жить с закрытыми глазами, по сути занимаешься отсроченным во времени самоубийством. Как хочешь, но я не хочу и не могу в этом участвовать.

- Так вот ты какая! – повторил Богдан.

- Да, я такая. Решишь лечиться – возвращайся. Я ни словом не упрекну и буду тебе помогать. Но отказаться от борьбы я не готова. За помощью в самоубийстве не ко мне. Это противоречит моим принципам. Всего доброго, Богдан.

Анна направилась к дверям. Но Богдан вдруг вскочил, выбежал в прихожую, вынул из кармана куртки портмоне и достал какую-то бумажку.