Хранители

Лукин Евгений Хранители

Евгений Лукин

ХРАНИТЕЛИ

Сергей Пепельница, скромный, невыдающийся однофамилец великого украинского изобретателя, с хрустом захлопнул дверцу выключенного за ненадобностью холодильника и прислушался к ноющему посасыванию в желудке. Не было уже никаких сомнений: гибла Россия. Гибла безвозвратно. Он понял это еще вчера - сразу же, как только у него кончились деньги. Точнее, сам прикончил - впустую, по-глупому...

Не хотелось бы, конечно, скатываться до скабрезности - и тем не менее стоял конец апреля. Форточка в кухне была распахнута. Внизу бормотал овощной базарчик да слышалась лениво-разухабистая гармоника. Это музицировал известный всему району анархист Гриша. День-деньской сидел он на своем матерчато-проволочном стульчике под черным махновским знаменем и торговал отнюдь не зеленью, но партийной прессой, наигрывая между делом подрывные мелодии, сопровождаемые не менее подрывными текстами:

Пароход плывет,

покрыт орнаментом.

Будем рыбу мы кормить

родным парламентом...

Эти простые и правильные слова откликнулись в Пепельнице такой страстью, что он тихонько зарычал и медленно скрючил пальцы обеих рук, то ли норовя мысленно придушить кого, то ли взяться за рукоятки воображаемого пулемета.

С ужасным лицом Сергей покинул кухню и почти уже достиг порога неприбранной своей комнатенки, когда почувствовал вдруг, что в доме присутствует кто-то посторонний. Испуганно замер. Голод, скорбь и гнев как рукой сняло. Грабители?.. Между прочим, вполне возможно. Второй этаж, шпингалеты на окнах поломаны и не задвигаются. Однако уже в следующий миг Сергей расслабился, а на устах его возникла и зазмеилась язвительнейшая улыбка. Грабители... Ах как кстати! Сейчас он войдет и спросит их (этак иронично, устало): "Ну и что вы здесь собираетесь грабить?.."

Затем улыбка сгинула. Грабитель-то нынче пошел - какой? Обкуренный, отмороженный, видиков обсмотревшийся: обидится чего доброго да шмальнет! Их ведь сейчас хлебом не корми - дай только курок спустить. Сергей поколебался и - будь что будет! - заглянул в комнату.

По ветхим обоям бродили блики, а возле хромого кресла (единственного предмета роскоши, не вывезенного женой после развода) стоял некто светлый, стройный и с крыльями за спиной. Вполне естественно, что Пепельница остолбенел, ибо ангела он зрил воочию первый и скорее всего последний раз в жизни. В земной, разумеется...

"По мою душу!.. - грянула догадка. - Почему так рано?.. Мне же и сорока нет..."

Но тут видение мигнуло и кануло, успев пробормотать что-то вроде: "Надо же как не вовремя..." - лишь светлые блики, тускнея, продолжали бродить по стенам... Померещилось с голодухи?.. Да нет, какая голодуха! До голодухи вроде бы еще далековато...

Пепельница взялся было за приостановившееся на полутакте сердце, когда, к ужасу его, ангел возник снова.

- Вы... за мной? - выдохнул Сергей, собираясь малодушно лишиться чувств.

Ангел смотрел неприязненно.

- Скорее к вам, нежели за вами, - помедлив, промолвил он, затем указал хозяину на стул, сам же опустился в кресло. - Я - ваш ангел-хранитель, - сухо представился он.

Вообще-то на кресло это садиться не стоило, о чем Сергей обычно предостерегал любого гостя. Однако ангелу, судя по его исполненной небрежного достоинства позе, кажется, было наплевать на аварийное состояние мебели.

- Хранитель?.. - пролепетал Сергей, оседая на стул. - И вы меня будете... хранить?.. Я что-нибудь вчера хорошее сделал, да?..

Небесный посланник утомленно вздохнул и покачнул нимбом, как бы дивясь наивности хозяина квартиры.

- Крестились вы вчера... - укоризненно молвил он.

Сергей припомнил - и обмяк. Действительно, вчера...

Вчера, болтаясь в тоске по городу, безработный Пепельница забрел в недавно восстановленную церковку, на дверях которой висела бумажка: "Крещение - с 12". Призадумался, пересчитал наличность и, бесшабашно махнув рукой, стал в очередь к лотку...

Деньги, потраченные им на крестик и свидетельство, были последние, поэтому таинство запомнилось Сергею до мельчайших подробностей.

Моложавый поп разбойничьего вида прожег темным цыганским глазом собравшихся перед купелью, потом велел повернуться к западу и хором отречься от сатаны. С сатаной Пепельница дела никогда не имел и отрекался с легким сердцем. Кстати, он и раньше подозревал, что владыка зла обитает где-то на западе.

Гвалт в церкви стоял невообразимый. Детишки при виде попа начинали верещать и извиваться в руках у крестных, очевидно, принимая батюшку за врача в черном халате, а кисточку в его руках - за шприц. Позже, однако, Сергею объяснили, что это из детишек таким вот образом выходили бесы, которых они уже успели где-то нахвататься.

А потом... Потом батюшка сказал, что теперь у каждого из окрестившихся есть свой ангел-хранитель...

Стало быть, не соврал... Стало быть, не пропали денежки-то, окупились... Сквозь слезы умиления Сергей Пепельница глядел и не мог наглядеться на смутное сияние в кресле.

- Ну что, так и будем молчать? - не выдержал наконец небесный посланник. - Мне ведь некогда, у меня, кроме вас, еще сорок три человека...