Хранители

Прямо над ней, в бесконечной вышине, шевелилось и переливалось всеми цветами радуги прекрасное небо. Облака то клубились серебристыми шарами, то расплывались розовыми, голубыми и салатовыми предрассветными перьями… На мгновение в проглядывавшем сквозь них синем небосводе из воздуха соткалось женское лицо с огромными лучистыми глазами. Ни цвет этих глаз, ни их обладательницу определить она не могла. Они сияли светом любви и какой-то бесконечной всепрощающей доброты, а во лбу у Девы тёплым светом мерцала радужная звезда. И Дана всем своим естеством потянулась к этим божественным очам. Но они сразу растаяли, и Дана уже лежала на постели в своём номере. Она была одна. И номер казался не сине-зелёным, а был светлым и переливающимся, совсем как то волшебное небо, с которого на неё смотрели очи Богини. Она не слышала, как открылась дверь, но перед ней появилась мама. Она явно куда-то направлялась: в руках она держала сумку на колёсиках. Но она сделала остановку, чтобы навестить свою дочь. Мама подошла поближе и присела к ней на кровать. Её бездонные глаза сияли такой безусловной любовью и радостью от их свидания, что она кинулась в объятья матери, в слезах шепча слова прощения и коря себя за то, что могла допустить ту невыносимую мысль. Мысль о том, что мама может преследовать и пугать её. Вот она здесь, в её глазах светится ответ на её вопрос, вот её нежные объятия, которых ей так не хватает, что даже здесь, в её присутствии, у Даны болезненно сжимается сердце. Чуть поодаль, за спиной мамы она увидела чью-то маячившую фигуру. Она знает, кто это. Конечно знает. Ей нужно только вспомнить…

Кто я???

Когда Дана открыла глаза, первым, что она увидела было озадаченное лицо Бегемота. Он криво улыбнулся ей.

– Ну ты даёшь, Штирлиц.

– Тоже мне Борман нашёлся, – еле выговорила она. Во рту пересохло. Пить хотелось страшно. Бегемот протянул ей стакан с водой.

– Пей. Ты раскрыта. Сопротивляться бесполезно.

– Что со мной произошло? Где я? – спросила она, выпив прохладной воды.

– В штабе, где же ещё. Ты не выдержала элементарную проверку. Посыпалась на первом же допросе.

– Да хватит уже, – услышала она сердитый голос Кира, который, оказывается, сидел тут же в комнате, но не на её кровати, а сзади, в кресле.

– Ты в своём номере, – сказал он, – Лёня говорит, у тебя давление бухнуло до минимума. И температура упала.

– Температура?

– 34 градуса, – многозначительно сказал Бегемот, – ты случайно никакой тоннель там не видела?

Только теперь Дана обнаружила, что лежит под тремя одеялами, тяжесть которых начинала её обременять. В голове снова возникло озарённое нежностью лицо матери, и Дана даже здесь, наяву стала раскрываться ей, чувствуя ответную нежность и любовь. Как же там хорошо!

– Ага! – многозначительно сказал Бегемот.

– Ты как себя чувствуешь-то? – спросил Кир, наклоняясь над ней.

– Умираю от голода.

– Вот-вот, – согласился Бегемот, – а ты, между прочим, и нам пожрать не дала. Эгоистка.

Она ласково улыбнулась ему и Киру.

– Спасибо вам, ребят.

– Тебя отнести? Или сама доковыляешь? – он с сомнением оглядывал её, – нас там Роланд ждёт.

– О Боже!

– Называй меня Бегемот, – высокопарно изрёк тот, получив от Даны лёгкий шлепок по руке. Несмотря на это, он приподнял её за еще слабые плечи и прижал к себе.

– Напугала ты нас!

– Ещё как! – присоединился Кир, и тут его осенило, – слушайте, а давайте еду попросим сюда принести, а? Дане сейчас лучше с постели не вставать.

Бегемот покачал головой и встал.

– Вот неженки, – пробурчал он, – пойду узнаю про доставку.

Через пятнадцать минут оставленный ими обед был уже накрыт в номере Даны, к ним присоединился владелец отеля, и все дружно принялись за трапезу.

– Так, – прожевав кусок мяса, Бегемот обратился к Дане, – только здесь и только сейчас я могу помочь тебе с переводом. Больше не проси, – и сказал Роланду:

– Роланд, мы остановились на том, что ты хотел рассказать ту историю, которая приключилась с тобой в России с девушкой, которая, как ты говоришь, очень похожа на Дану.

Роланд, тоже в видимым аппетитом поглощавший свою порцию, кинул на Дану вопросительный взгляд.

– Ты знаешь причину своего обморока?

Она потупилась и покраснела. Но на неё вопросительно смотрели три пары любопытных глаз. Из них та пара, которая принадлежала Бегемоту, прямо-таки просверливала её насквозь, заставляя руки неметь.

– Ты во мне дыру прожжёшь, – упрекнула она.

– Ну может хоть тогда станет видно, что у тебя внутри, – парировал тот и вернулся к своему тушёному мясу.

Дана тяжело вздохнула.

– Мне стало плохо после того, как я подумала, что мы с вами действительно можем быть знакомы, а я этого не помню.

От этой мысли страх снова липкой волной стал охватывать её тело. Она сглотнула и отодвинула тарелку.

– Как я тебя понимаю, – загадочно протянул Кир. Он сел к ней на кровать и взял её за руку. Еду он отставил на прикроватный столик.

– Я с тобой, – сказал он, – ты научила меня быть безжалостным к своим страхам. Теперь ты должна последовать своему же совету.

Роланд непонимающе смотрел на них.